Леневра бросается на защиту темноволосой девушки. Взрыв, и иглы энергии пронзают ее насквозь. Касаются они и девушки, впитываются в ее живот, словно в губку.
Выброс магии такой силы, что отголоски затронули все живое…
И поползли завесы, словно истончилась грань между мирами. И потянулись наружу теневые твари. И подводники, сонные и не способные раньше выйти на солнечный свет, ощутили силу, и низины Затопленного города озарил их полный ярости клич.
Я вижу и смазанный кусочек будущего. Тысячу тварей, что карабкается по стенам бездны и, ворвавшись в низины, не оставляет никого в живых. Как вгрызаются зубы в плоть. Как гибнут люди. Как Затопленный город вымирает, а твари спешат наружу.
И дороги Янга окропляются людской кровью.
Тварей кто-то ведет, но я не могу рассмотреть его лица за широким капюшоном плаща.
Будущее расплывается. Оно неокончательное, подвластное смене. Надо успеть.
Завесы открылись неспроста – выброс стихийной силы потревожил мир людей. Всему виной та девушка. Ее зовут Сольд, и она – супруга теневого лорда. Сестра бедняги Рейка, дочь Леневры Рене. Много лет назад она дружила с Иттаном и, возможно, не откажется помочь мне.
Иттан нуждается в лечении. А подводники – в уничтожении. Иначе погибнет вся столица.
Нет. Иначе погибнут все.
Кроме того, самое время написать письмо на родину. Но о чем оно будет? И чего попрошу я?
Глава 6
Бездна приняла его как родного. Ничто не всколыхнулось, когда нога чужака ступила в подземелья. Твари смотрели настороженно, но расступались, унюхав Тьму внутри Иттана. Они мало отличались от людей, разве что обходились без лежанок, сидели и спали на голой земле. Но натачивали ржавые мечи и копья, собирались по несколько и рычали о чем-то своем. Даже грели у тусклых костров лапы. Питались подводники крысятиной, падалью и теми глупцами, кого ловили на подходе к своим жилищам.
Иттаном руководило звериное чутье. Оно и привело к глубокой пещере, выбитой в скале. Завеса звала оттуда: надрывно и печально, словно брошенная любимым женщина. Вспыхнул светлячок, осветил узкий лаз. Вход в пещеру походил на пасть, а свисающие сталактиты – на клыки.
Завеса открылась посреди пещеры и была крупнее той, что когда-то разверзлась у гарнизона. Казалось, черное пятно поедало воздух вокруг себя. Оно разрасталось и пульсировало. Иттан прислушался. Удовлетворенно хмыкнул. И перешагнул черту.
Соль – повсюду. Под ногами хрустело. Искрило в глазах. Впереди и сзади, слева и справа – повсюду бело. Точно запорошено снегом. Здесь нет солнца, но видно как днем. Завеса бесконечна, если отойдешь от разрыва – неминуемо потеряешься. А запах… невероятный: кисловатый, отдающий железом. Так пахла кровь. Иттан нагнулся и зачерпнул соли в ладонь. Покатал меж пальцев. Соль, приносящая разрушения и огонь, – лишь искрящиеся крупинки.
В завесе никого не было, но она жила сама по себе. Бурлила, извивалась, дышала и тянулась щупальцами к миру снаружи. Иттан прикрыл веки и слился с ее дыханием.
И увидел…
Полоска, разделяющая мир мертвых и живых, совсем истончилась. Не так давно, когда землю укрывал прошлогодний снег, волна стихии ударила в ослабшие места. Необузданная магия разнесла тонкую грань, и из прорех посыпались создания ночи. Твари, рожденные за завесой. Одичавшие от ароматов мира живых, они шли на запах. Терялись в межмирье, гибли от истощения, но шагали… ползли, если уже не могли идти. И те, кому везло, выбирались наружу.
Их много, но станет больше. Столько, что ни одно государство не сумеет отразить удар.
Они ждут. Но чего?..
– Поведи нас за собой, маг, – услышал Иттан змеиное шипение. Оно разносилось отовсюду. Каждая соляная песчинка говорила с ним.
Завеса ласкала дыханием.
Тьма рассмеялась, и смех эхом отразился от соляных граней.
Я задремала за книгой и проснулась от того, что белокурая служанка трясла меня за плечо.
– Вставайте! Пожалуйста, вставайте! Вас зовет граф! Очень срочно! Сию секундочку! – затараторила трагическим шепотом и так округлила глаза, будто сообщала о скорой казни.
Ну, зовет и зовет. Уж пять минут, думается, он потерпит. Я стряхнула с плеч сонливость, потерла отлежанную щеку. И вдруг обо всем вспомнила.
– Иттан вернулся? – спросила, начиная неосознанно тревожиться.
Так бывает, когда близкий человек в беде: заранее ощущаешь, что с ним что-то неладно. Колет в груди, ознобом сводит конечности. Позвоночник натянут как струна.
И из глубин души рождается страх. Такой удушающий, что темнеет перед глазами.
Служанка помотала головой.
