вечер проведя в своей комнате. Какой бал? Какие гости? Я не могла никого видеть. И я не хотела ловить на себе обеспокоенные взгляды родителей. Они все понимали, догадывались, но… я не могла говорить с ними об этом, ни с кем не могла говорить о Гэйлорде, даже с любимой мамочкой.
Брат не настаивал, чтобы я приняла подарок от его друга, и вообще всячески выражал поддержку моей решительности, а вот когда уезжал…
– Знаешь, сестренка, – сказал он в дверях, – не могу больше молчать. Глядя на тебя, на Аликтона… Мы служим с ним вместе, и я замечаю… Да и тогда… Если бы Аликтон выбирал между дружбой со мной и отношениями с тобой, он бы выбрал тебя, сестренка. Но я ему не оставил выбора.
– Зачем ты его оправдываешь? – поразилась я. – Он мог остаться, мог поговорить со мной сам, даже если причина была только в том, что я еще маленькая, он мог…
– Не мог, – прервал меня Кимбол. – Ему не позволил долг чести, который я с него стребовал.
– Что?.. Какой долг, Кимбол?
– Мы – Ночные стражи, сестренка, и случается всякое. К тому же звания не дают просто так. Однажды я спас ему жизнь. А в тот день, когда ты его прокляла, потребовал, чтобы он вернул мне свой долг. Я хотел тебя защитить… Единственное, что я позволил ему, – это письмо. Иначе он отказывался уходить, он был даже готов принять на свой род позор. Я… Это я не дал вам поговорить и проститься. А теперь, видя, что происходит с ним и тобой… Я был уверен, что это не настоящее, но… Прости, Лалия. Я ошибался. Пожалуйста, маленькая, прости меня.
Все время, пока брат говорил, я молчала. У меня не было слов. И я держалась. А когда он сказал «маленькая»…
– Как он закончил письмо? – сквозь пелену слез спросила его.
– «Твой Гэйлорд», – ответил Кимбол.
И я, облегченно расплакавшись, обняла брата. За то, что признался. За то, что все объяснил. За то, что помог воскресить мое сгоревшее сердце. И за его любовь, которая безгранична.
Он передал мне подарок от Аликтона и уехал. Нетерпеливо вскрыв коробочку, я увидела красивые длинные серьги, украшенные россыпью янтаря. Долго стояла у зеркала, любуясь мерцающим отражением, и вспоминала, и плакала от счастья, и смеялась тоже от этого светлого чувства…
В тот же день захотела написать лорду Аликтону письмо – просто так, убеждала свою боязливую гордость, поблагодарить за такой чудесный подарок. Но поняла, что не знаю, куда писать. Тогда написала Кимболу и терпеливо ожидала несколько дней ответа, но, увы, он написал, что Гэйлорда срочно отправили на какое-то задание и адреса пока нет.
А потом случились сразу две вещи одновременно, и адрес стал больше не нужен.
Стикс… Всегда догадывалась, что эта девушка в моей жизни существует не просто так, но не подозревала, насколько сильно она изменит ее. Однажды она пришла якобы с визитом вежливости и показала мне два письма. Одно было от ее брата, который учился в Ардаме в Школе Искусства Смерти, второе – от одной из ее троюродных сестер, тоже из Ардама. В обоих письмах упоминался некий лорд-оборотень, капитан Ночной стражи, который был красавчиком, любимцем у дам и танцором лучшим в империи, а тут вдруг стал чахнуть, спал с лица, утратил ко всему интерес, о танцах и думать забыл и нарывается на все опасные и практически невыполнимые задания, словно смерти ищет. А на любовь у него уж и силы нет. Его знакомые стали поговаривать, что все дело в какой-то ведьме, которая его прокляла. И, увы, снять проклятие невозможно, а вот сколько еще лорд протянет… никто не знал.
Тогда я рассмеялась. Не хотела, чтобы Стикс видела, какое впечатление на меня произвели эти письма. Быстро написала письмо брату и попросила сообщить, как там лорд Аликтон. Ответ привел меня в шок: «Похудел, осунулся, как говорят. Но это нормально, он все еще на задании и вернется нескоро. А что, соскучилась? Невмоготу ждать еще два года? Учти, раньше я тебя ему не отдам!»
Я ответила брату что-то в шутливом духе, но меня буквально скрутила тревога. Не отдаст он меня Гэйлорду раньше, чем через два года… А где гарантии, что тот проживет эти годы?!
Я металась по дому, как птица в клетке, а потом приняла решение. Я усиленно занималась с магом-наставником, работала над контролем дара, много читала, в том числе и бабулины дневники. Маг со мной на такие темы говорить смущался, и именно из бабулиных дневников я узнала, что это не женихи мои так плохо целовались, это я поймала откат от проклятия, которое выпалила вслед лорду Аликтону.
У каждого проклятия есть свои последствия и свой вкус. Мой был с привкусом полыни от расставания.
В данном случае я справедливо считала свои слова именно проклятием, потому что они несли неизбежное зло, и последствия уже сказывались на моем любимом мужчине. Только один обряд мог спасти его, помочь ему стать прежним. Увы, прибегнуть к нему я могла лишь после восемнадцати лет, но подготовку начала не откладывая. Первым делом купила чашу, она оказалось точь-в-точь, как в моем видении. Потом купила свечи, ритуальный нож, и…
Оставалось только ждать и много молиться Темной Богине.
Ждать…
Это длилось мучительно долго, потому что писать лорду я теперь не считала нужным. И сам он, видимо, полагал так же…
Я заставляла себя дышать, двигаться, жить, я поступила в Академию Проклятий в Ардаме, как и хотела бабуля. Втайне я надеялась на случайную встречу с Гэйлордом, зная, что он служит в Ночной страже именно этого города. И всеми силами боясь, что встреча с ним состоится.
Каждый день я зачеркивала в календаре еще одну цифру, которая приближала меня к тому, чтобы принести кровавую жертву. Я не могла даже
