– Напугал тебя?
– Ничуть.
– Мне нужно было тебя увидеть. Диту хоронили, и… я подумал, что ты не будешь против. Мне не хотелось оставаться одному.
– Я рада… я… – Что ему сказать, чтобы тонкая нить, существующая – вопреки всему существующая – между ними, не разорвалась. – Я очень ждала вас…
– И сегодня?
Брокк ведь знает ответ. Ждала, среди хрусталя, астр и собственных отражений в столовом серебре. Свечей. Надежд. И пустых обещаний, данных самой себе.
– Кэри, – Брокк взял ее за кончики пальцев, бережно, словно опасаясь причинить боль, – я не хотел тебя обидеть. Но и вправду столько всего и сразу. А сегодня еще кое-что случилось… Ригер… – это имя заставило нахмуриться, – убит.
– Что?
– Ригер убит, – повторил Брокк. Он подвел Кэри к креслу и, когда она присела, устроился рядом на скамеечке. Он больше не пытался отстраниться, и Кэри, дотянувшись до его волос, перебирала влажные пряди, будоражила вплетенные в них запахи.
Снова дым, и едкий. Дерево. Сгоревшее мясо, но хуже всего – такой знакомый, пусть и подзабытый уже аромат крови.
– Мне пришлось разбираться с кое-какими бумагами. – Брокк уперся локтями в колени, а подбородком – в раскрытую ладонь правой руки. Левая же безжизненно свисала, только пальцы поглаживали гладкую шкуру ковра. – А потом ехать на пожар…
Он оправдывался? Да. Из-за Лэрдис? Или потому, что Кэри ждала, а он не появился?
– Не совсем пожар, но…
– Как он умер?
– Горло перерезали.
Отсюда и запах крови.
– Он приходил. – Кэри прочертила линию по щеке мужа. – Недавно. Денег требовал и… – Рассказать? Он оскорбится. И расстроится. – И я дала… триста фунтов.
Брокк рассеянно кивнул и замолчал, думал он о чем-то своем, не спеша делиться мыслями. Он закрыл глаза и, расслабившись, оперся на колени Кэри. Она же, боясь потревожить его, касалась волос осторожно, подушечками пальцев.
Колючие.
И в то же время мягкие. А вода блестит… алмазная пыль на эгретке…
…забыть.
– Сколько он обычно проигрывал? – Вопрос Брокка отвлек от собственных неприятных мыслей. – Кэри…
Он перехватил руку и провел большим пальцем по ладони. Ласка? Нет, просто дружеское прикосновение.
– Я понимаю, что тебе неприятно вспоминать…
Неприятно. Но не страшно, потому как рядом с ним Кэри не боится собственного прошлого.
– Как когда. Пятьдесят. Или сто… двести, когда случалось. Однажды и триста просадил, но это было лишь раз.
– Ему давали в долг?
– Да, но… – Она задумалась, перебирая те воспоминания.
Картинки.
Карты рубашками, вычерненными ее страхом и горем.
Короли, тузы и дамы… дамы появлялись изредка, когда игра подходила к концу, и мадам Лекшиц заглядывала в кабинет. Она прикрывала лицо красным веером, и подведенные углем глаза казались черными провалами.
– Не больше ста фунтов… и в следующий раз он сначала расплачивался с долгами, а уже потом садился играть.
– То есть трехсот ему хватило бы надолго?
– Пожалуй. – Кэри убрала руку. – Вы думаете, что его убили за долги?
Брокк повернулся и посмотрел снизу вверх, а морщины на лбу стали глубже, и снова хмурится, сильнее прежнего.
– Есть такая версия. Ты не согласна?
Кэри не знала. Никто никогда не спрашивал ее мнения.
– Пожалуй, не согласна.
– Объяснишь?
Если это продлит разговор.
– Большая игра – это не большие деньги, но люди, которые собирались за столом. Я не знаю, кто они… точнее, не знала… и не знаю… недавно вот…
