Почти.
Темнота вдруг ожила, рванула и зажала Марте рот широкой ладонью. Темнота вывернула руку с огарком свечи, и Марта заплакала.
– Кто вы? – спросила темнота, а свечу подняла.
И зажгла.
Марта в жизни подобного не видела. Она и плакать забыла, глядела на раскаленные, покрасневшие изнутри пальцы парня, на капли огня, стекавшие на фитиль и на свечу тоже.
– Я… – голос дрожал, да и сама Марта тряслась осиновым листом. – Я вас…
Она протянула ключ, который сжимала в руке так сильно, что кожу пробила.
– Вывести… вас… я…
– Спасибо. – Он ключ взял и Марту поддержал, хотя она, прижав к груди руки, едва со ступенечек не покатилась. – Извините, если напугал.
Извинила.
Всклоченный. Раздраженный. И в копоти, в грязи какой-то…
…тощий…
…тощий и в грязи, как… у него и вправду может получиться, если веревка… через дверь нельзя, а вот камины… камины давненько не чистили, и этот все грозился…
– Скоро Освальд вернется. – Марта шла, опираясь на его руку, и страх исчез. Теперь она просто спешила. – Вы должны уйти до возвращения.
И бесконечная лестница закончилась в шкафу. Замок щелкнул, и Марта первой выглянула в комнату, убеждаясь, что ничего-то не изменилось. Розы. Свечи. Ульне на кровати, все еще дышит, хотя больше похожа на мертвеца, чем на живую женщину.
…черный зев камина…
– Вы серьезно? – Мальчишка осторожно отодвинул решетку и, вытянув шею, сощурился. Пытался разглядеть что-либо в угольной прокопченной черноте.
– Камины старые, с широкими трубами. В них и лесенку делали, чтобы чистить. На крышу выберетесь, а там…
Он согнулся и залез в камин, который не разжигали уже несколько дней: вид огня заставлял Ульне метаться по кровати. Что она видела? Неужто ад, который ждет убийц?
– Спасибо, конечно, но… я не могу уйти один.
– Нет. – Марта не для того рисковала, его вытаскивая, чтобы позволить натворить глупостей. – Девочка спит. Очень крепко спит. А когда проснется, то… Освальд ее любит, не тронет.
Мальчишка зубы стиснул.
– Иди уже. – Марта опустилась на край кровати. – А то ведь Освальд не выпустит… ни тебя, ни ее.
– Спасибо вам. И передайте ей, пожалуйста, что я вернусь. Обязательно вернусь.
Передаст.
Если получится. Марта присела рядом с подругой и тихонько сжала ослабевшую вялую руку ее. Пальцы мелко подрагивали, а на запястье билась тугая темная жилка.
Пастора определенно вызвать надобно.
И пусть службу проведет. В храм ведь не выпустят… а молельня в доме имеется, некогда там красиво было, особенно алтарное покрывало Марте нравилось. Тонкая работа… его, верно, починить пора… и убраться, кто в этом доме вспоминал о Боге?
Никто.
Собственные мысли увлекли, и Марта очнулась, лишь когда ее спросили:
– Как она?
– Мне жаль, – ответила Марта, глядя в белые равнодушные глаза Освальда. – Но она не поправится…
Глава 32
Замок не поддавался. Он был новеньким, сделанным хитро, и Таннис, не в силах сдержать ярость, пнула дверь. Проклятье! Она сутки уже мается, а за эти сутки…
…утро беспокойное.
Обед, который принес Освальд. Кажется, он догадался о том, чем занимается Таннис, но отбирать шпильки не стал. Бросил:
– Развлекайся, только… я ведь предупредил.
Предупредил. И страх заставляет отступать от двери, но тут же вернуться.
Кейрен, бестолочь синехвостая… зачем он полез… невезучий… оба они невезучие, поэтому, должно быть, и сошлись… а теперь как?
Как-нибудь.
