скреплены небольшой острой костью. Это была Морвена! Если она откроет глаз и посмотрит на меня, то я уже ничего не смогу сделать – буду парализован и абсолютно бессилен.
Стрела предупреждающе зарычала, но было уже слишком поздно. Ведьма подняла руку к левому глазу и извлекала из век костяную скрепу. Наполненный кровью глаз широко открылся и уставился прямо на меня. Я тут же потерял ориентацию и почувствовал, как силы покидают тело, а воля уходит из разума. Я просто стоял и наблюдал за тем, как глаз увеличивался и разгорался все ярче и ярче.
И вдруг я услышал рычание и ощутил сильный толчок в спину, от которого я повалился, ударившись лбом о жесткую землю. На мгновение я растерялся, но тут же почувствовал на своем лице теплое дыхание и влажный язык Стрелы. Я потянулся правой рукой и погладил ее по голове, поняв, что снова могу двигаться. До меня дошло, что собака была свободна от чар Морвены. Ведьма могла околдовать только одного человека или одно животное. Стрела прыгнула на меня сзади и повалила на землю, тем самым разорвав чары кровавого глаза.
Я быстро встал на колени, не поднимая глаз на Морвену, но слыша, как она, шлепая перепончатыми лапами, изо всех сил бежала ко мне. «Не смотри на нее! – приказал я себе. – Смотри куда угодно, только не в ее кровавый глаз». Через мгновение я уже встал во весь рост и бросился бежать от ведьмы в сторону берега. Стрела бежала рядом со мной. В левой руке я держал серебряную цепь – но как я мог ею воспользоваться, если, взглянув на ведьму, опять остолбенею? Ноги дрожали, и я понимал, что от нее не убежать. Мне очень хотелось оглянуться, но я боялся оказаться обездвиженным. Каждое мгновение я ожидал удара острых когтей Морвены.
– Стрела! – крикнул я и прыгнул на песчаное дно пролива.
Слыша рядом дыхание собаки и удаляясь от ведьмы, я с каждым шагом чувствовал облегчение. На какое-то время мы освободились от злых чар Морвены. Было ясно, что ведьма не сможет стоять голыми ногами на песке, где было полно соли, оставленной отливом. Но сколько мы могли простоять на дне залива? Морвена будет следить за нами и дожидаться нас на берегу. Нам все равно придется выйти к ней, когда начнется прилив.
Но даже если мне как-то удастся покинуть пески, Морвена все равно будет преследовать меня до самой мельницы. У меня уже почти не осталось сил, а я знал, что такая ведьма, как Морвена, никогда не устает. Идти длинной дорогой по краю побережья залива, зная, что меня преследует Морвена, а возможно и другие ведьмы, было бы ошибкой.
Если бы проводник оказался где-то рядом! Но его нигде не было видно. До моря еще очень далеко, но я понятия не имел, насколько опасно идти по пескам одному. В голове звучали слова Аркрайта о том, что в этих подвижных, изменчивых песках с внезапными быстрыми приливами тонули путешественники, исчезали бесследно целые дилижансы с пассажирами и лошадьми.
Неизвестно сколько бы я торчал на песках залива, если бы не Стрела, которая неожиданно бросилась от меня в сторону моря, потом развернулась и громко залаяла. Я смотрел на собаку, ничего не понимая. А Стрела подбежала ко мне и снова бросилась в том же направлении, как будто приглашала меня следовать за ней. Я по-прежнему медлил, не зная, что делать. Но собака еще раз вернулась и теперь уже потянула меня за собой за штанину, потом зарычала и опять побежала к морю. В этот раз я все-таки последовал за ней: Стрела не раз переходила залив по дну вместе со своим хозяином и знала дорогу. Я решил довериться ее инстинкту. Возможно, проводник недавно пошел на другой берег залива и Стрела могла довести меня до него. Я быстро двигался в юго-восточном направлении.
Небо уже совсем посветлело. Если бы мне удалось коротким путем быстро добраться до мельницы, то соленый ров не позволил бы Морвене и другим ведьмам напасть на меня. К тому же Морвене придется идти по суше вдоль берега залива, чтобы добраться до мельницы Аркрайта, и на это у нее уйдет по меньшей мере целый день. А к этому времени, при благоприятных обстоятельствах, Ведьмак и Алиса уже прибудут на мельницу. А уж учитель отлично знает, как справляться с такими ведьмами, как Морвена.
Когда мы со Стрелой подходили к Кентскому каналу, начался дождь и опустился густой туман. В русле канала оказалось много воды, и без помощи посоха невозможно было определить, насколько там глубоко. Однако Стрела, по всей видимости, знала, что делает, так как она побежала вдоль берега канала в северном направлении. Добежав до поворота, Стрела громко гавкнула, бросилась в воду канала и переплыла на другой берег. Ширина потока не превышала полутора десятков шагов. Я поднял над головой мешок и, пробуя посохом ледяную воду перед каждым шагом, перешел на другую сторону. Оказалось, что в самом глубоком месте уровень воды не поднимался выше бедра.
Чувствуя себя все более и более уверенно, я трусцой побежал за Стрелой. Ветер усиливался и теперь хлестал меня дождем с левой стороны. Море находилось где-то справа, я слышал его шум, но видимость была такой слабой, что я мог разглядеть дорогу впереди ярдов на тридцать, не дальше.
По мере того как я двигался вперед, туман с моря становился плотнее, и я начал терять ориентацию. Сколько миль оставалось до следующего канала? Меня успокаивала лишь одна мысль – как только я пересеку следующий естественный канал, то всего через полчаса доберусь до Хэст-Бэнка, где уже буду в безопасности. Мы шли и шли, я уже потерял чувство времени. До этого ветер дул слева, но теперь он, казалось, поменял направление, и дождь хлестал мне прямо в спину. Или это мы поменяли направление? Я уже не мог дать определенный ответ на это вопрос – куда бы я ни глядел, всюду перед глазами стояла серая стена тумана. Одно я знал точно – шум моря усиливался. Неужели мы двигались в сторону моря? Боясь ведьмы и отчаянно пытаясь от нее убежать, не слишком ли я доверился Стреле? Даже если она смогла перевести меня на другой берег залива – то почему я решил, что собака разбирается в приливах и отливах? Мне казалось, что уже начался прилив и теперь уже было слишком поздно возвращаться. Море быстро заполнит оба канала, уровень воды станет слишком высоким, и если я попытаюсь их переплыть, меня просто унесет течением.
