На краю всего

мясо. Мне давали прозвища, но они забывались, одно за другим, потому что никто не интересовался мной настолько, чтобы их запомнить. А потом, когда мне было десять, один из повелителей просто привел меня к охотнице по прозвищу Рвач и велел ей обучить меня охоте на души. «Посмотрим, стоит ли оставлять его в живых», – сказал он.

– Рвач, – повторила за ним Зоя. – Она тебе нравится.

– Очень, – подтвердил Икс. – Я быстро научился охотиться. Стукач стал моей первой душой. Я забрал его, когда мне было всего шестнадцать. Нашел его в таверне. Он счел меня ребенком, приставалой, а я ударил его по горлу. Кажется, Рвач удивилась, когда я доставил его в Низины и бросил к ногам повелителей. Она сказала мне, что я особенный. Клянусь: ее похвала помогла мне выжить. Она не могла научить меня читать: у нее не было книг, не было бумаги, не было перьев. У нее даже не было ногтей, чтобы нацарапать буквы на камне, потому что она их все вырвала. Но она научила меня быть быстрым, сильным и твердым – точно так же, как твоя мать научила тебя.

– Мне бы хотелось познакомиться с твоей учительницей, – сказала Зоя.

Икс тихо засмеялся.

– Устроить такую беседу было бы непросто, – заметил он.

– Да неужели? – откликнулась Зоя.

Теперь уже и она смеялась.

– Однако Рвач была бы от тебя в восторге, – добавил Икс.

Зоя почему-то покраснела: Икс не понял почему.

– Ты не объяснил насчет льда на озере, – сказала она. – Почему ты сделал его оранжевым?

Икс поморщился.

– Мне вообще никаких тайн иметь нельзя? – спросил он.

– Я тебе свои открыла, – возразила она шутливо.

Икс встал и шагнул к ней. Он увидел, как она улыбнулась и закатила глаза при виде его босых ног на льду. В этой девушке было нечто такое, что делало узел, постоянно находящийся у него в груди, менее тугим. Одного ее вида было достаточно, что он расслабился.

Зоя протянула ему его рубашку. Пока он ее натягивал, она отвернулась, но только чуть-чуть. Чем ближе они оказывались, тем сильнее их притягивало друг к другу, словно это делал сам воздух.

– Я заставил озеро пылать потому, что знал о твоем присутствии, – сказал он. – Строго говоря, в этом не было необходимости.

Зоя выгнула бровь.

– Ты решил передо мной покрасоваться? – уточнила она, широко улыбнувшись.

– Предоставлю тебе строить догадки, – ответил он. – Мне по этому поводу больше сказать нечего.

Зоя подалась к нему.

Она отвела мокрые волосы с его лба. Ее лицо было всего в нескольких сантиметрах от его лица.

От неожиданности Икс резко отстранился. Зоя обиженно отвела взгляд.

Икса тут же затопило чувство вины и отвращения к себе. Она собиралась его поцеловать, а он отпрянул! Он все испортил.

Но нет, он не допустит, чтобы все испортилось.

Теперь уже он придвинулся к ней.

Он чувствовал, как его трясет. Он едва сознавал, что делает. В обоих мирах его мало что могло испугать, но вот это пугало.

Зоя увидела, что он нервничает, и подалась ему навстречу. Однако в самый последний момент она увела свои губы в сторону от его губ и поцеловала ссадины под его глазами, одну за другой.

Узел у него в груди рассыпался на части.

В этот момент он понял, что любит ее.

Зоя достала из кармана фломастер и нарисовала широкий черный знак на тыльной стороне его руки.

– Это буква икс, – пояснила она.

Над ней она изобразила две буквы меньшего размера, но только улыбнулась на его вопрос, что они означают.

Он взял ее под руку, и они повернули к дому. Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

В отличие от него она так и не увидела, что ее мать смотрит на них из окна.

8

Утром Икс проснулся в пустом доме. Он разгладил постель на божьей коровке, как это при нем делал Джона. Потом в течение часа он бесцельно бродил по комнатам, пытаясь думать о чем-нибудь, кроме Зои и прикосновения ее губ к его щеке. Он вынул какую-то еду из жужжащей металлической коробки на кухне, и холодный воздух приятно скользнул по его лицу. Постоял в дверях, маша рукой собакам, которые носились по двору. Бросил Споку палку, как его научил делать Джона. Спок бросился за ней, но, похоже, не понял, что ее надо подобрать и принести обратно, пес решил, что цель игры состоит в том, чтобы доказать: палка по-прежнему существует.