Потом Икс устроился в гостиной рассматривать семейные портреты и был поражен тем, как Зоина главная черта – яркие широко распахнутые глаза, которые что-то обещали, но при этом и чего-то требовали, – оставалась неизменной, хотя за все эти годы ее волосы то удлинялись, то укорачивались, то завивались, то распрямлялись, на какое-то время даже почему-то стали синими, а в какой-то момент ее зубы ненадолго украсились миниатюрными рельсами.
Икс был невероятно увлечен ее лицом. Все, что он знал о красоте, начиналось и заканчивалось Зоей.
Он все еще ощущал Зоины губы на своей коже: он так часто мысленно воскрешал это мгновение, что ему уже стало казаться, будто у него никогда больше не будет других мыслей. Честно говоря, он других и не хотел.
А вдруг Зоина мать поймет, что у них с Зоей возникла истинная связь? А вдруг он сможет остаться? А вдруг повелители Низин о нем забыли?
Икс услышал подъезжающую машину Бисселов. Он вышел на крыльцо и застыл в ожидании с радостью преданного пса. Начался холодный дождь. Его это не смутило. Он был слишком счастлив, чтобы обращать на это внимание. Он посмотрел на скульптуру, которую Руфус сделал для Бисселов: стоящий медведь, размахивающий лапой и нелепо улыбающийся. Он почувствовал родство с ним.
Однако Зоя и ее семья вышли из машины в мрачном настроении, громко хлопая дверцами.
– Лучше сама ему расскажи, – сказала Зое мать, пока они поднимались по ступенькам.
Зоя задержалась на крыльце, но говорить ничего не стала.
Молчание показалось Иксу невыносимым.
– Она требует, чтобы я ушел немедленно? – спросил он и уставился в землю. – Не могу ее винить, хоть и позволил себе упиваться заблуждением, будто смогу остаться.
– Дело не только в этом, – призналась Зоя. – Мы были в городе и встретили знакомого полисмена по имени Брайан. – Она немного замялась. – Полиции не удается найти Стэна… а он еще кого-то убил. Сейчас он может уже быть в Канаде или Мексике, они ничего не знают. Возможно, они окончательно его упустили.
Новость потрясла Икса, словно удар. Все надежды и радость исчезли без следа. Глупо было думать, что он чего-то заслуживает в этом мире. Гнев – на порочность Стэна, но собственную слабость – вызвал у него острую головную боль. Можно было подумать, что кто-то запустил ему под череп пчелу. После того как Зоя ушла в дом, он еще долго стоял на улице, почти не замечая, что его поливает дождь. Он почувствовал, как в его кровь возвращается трясучка.
Спустя какое-то время Зоя вернулась и настояла, чтобы он вернулся в дом. Она закутала его в плед и утешающе положила руку ему на плечо.
– Стэн сбежал, – сказала она. – Ты не смог бы отправиться за ним, даже если бы захотел.
Иксу невыносимо было любое прикосновение. К пчеле у него в черепе присоединилась еще дюжина таких же. Он оттолкнул Зою – грубее, чем ему хотелось бы.
– Мой долг выследить его, даже если он сбежит на край света, – отрезал он. – Я для этого и создан.
Зоя попятилась.
– Тебе нельзя уходить! – возразила она.
– И тем не менее мне нельзя здесь оставаться, притворяясь не тем, кто я есть на самом деле, – возразил он.
Он видел, что его слова ее ранят. Он попытался объясниться, но она отмахнулась от него и села на диван, отказываясь на него смотреть. Дождь за окном усилился. Достигая земли, капли тут же замерзали, сковывая дорогу, деревья – весь мир – льдом.
Вскоре электричество отключилось со странным вздохом, который пробрал их до печенок. Дом прогрузился в темноту. Зажгли свечи и расставили их повсюду. Гостиная мерцала и светилась, но успокоения не давала. Бисселы жались на диване, замерзая все сильнее и прислушиваясь к дождю, который постепенно их замуровывал. Икс привалился к стене, спрятав лицо в ладони. Непогода усилилась настолько, что даже ему стало тревожно.
Ближе к вечеру Зоя через телефон вышла в Интернет, чтобы узнать, когда непогода уляжется, и обнаружила, что там нет сообщений о дожде (или о гололеде, или об отключении электричества) в радиусе 500 миль.
– Идиоты! – возмутилась она. – Как можно было не заметить этот ливень?
Икс начал опасаться, что эта непогода предназначена им одним.
Спок и Ухура заскреблись в дверь, умоляя, чтобы их впустили. В дом Берта и Бетти они все-таки попали и теперь искали счастья здесь. Джона посмотрел на мать с такой мольбой, что та наконец застонала и коротко бросила:
– Ладно, пусть.
Джона радостно захлопал в ладоши, бросился к двери – и обнаружил, что ее приморозило так, что не откроешь. Икс слушал, как Зоя с матерью безуспешно пытаются ее распахнуть. Он слышал, как Спок с Ухурой скулят на крыльце. Он представил себе, как они дрожат, как стучат их обледеневшие шкуры.
