Он еще раз стукнул по крыше машины, на этот раз в качестве прощания.
– Твоя мать.
Зоя сползла по сиденью вниз. Настроение у нее стремительно ухудшалось. Приближалось скопление черных туч. Они были похожи на брюхо огромного космического корабля.
– Тебе надо позвонить маме, – негромко сказала Вэл.
– Угу, – согласилась Зоя. – Но можно мы просто посидим секунду?
– Сколько хочешь, – отозвалась Вэл. – Могу сидеть тут вечно, если надо. Буду сидеть, пока машину не утащат на свалку. Отправлюсь с тобой в уплотнитель отходов, если понадобится.
– Спасибо, – сказала Зоя.
– Вообще-то я предпочла бы обойтись без уплотнителя отходов, – уточнила Вэл.
Зоя невольно засмеялась.
– Хочешь узнать кое-что странное? – спросила она.
– Конечно, – ответила Вэл. – Мы знакомы?
– Когда полисмены пришли говорить с нами насчет Стэна, – сказала Зоя, – я сказала что-то про то, что они идиоты и так и не достали папино тело из пещеры. А мама посмотрела на меня с таким видом, типа: «Не нужно все это ворошить!» Теперь я понимаю почему: потому что она велела им его там оставить. Потому что была рада, что он погиб.
– Может, была какая-то другая причина, – предположила Вэл.
– Типа какая?
Вэл нахмурилась и скривила губы.
– Ничего не придумывается, – призналась она.
Когда Зоя собралась звонить маме, Вэл вылезла из машины, чтобы ей не мешать. Перед этим она ободряюще ткнула Зою в плечо.
Зоя проводила Вэл взглядом до дверей секонд-хенда на другой стороне улицы и только потом начала звонить. Даже сигнал звонка показался ей дерганым. Мать не отвечала целую вечность.
– Зоя, в чем дело? У тебя все нормально? Я работаю, – сказала она.
Первые тяжелые капли дождя застучали по ветровому стеклу.
– Зоя! Ты меня слышишь? Что случилось?
Зоя заговорила – жестко, чтобы не расплакаться.
– Случилось то, что ты сказала полиции не доставать папино тело, – сказала она. – А это совершенно ненормально. И ты мне врала насчет этого.
Молчание затянулось. Зоя ждала. До нее доносились обычные звуки спа: звяканье дверного колокольчика, писк кассового аппарата, шарканье купальных шлепанцев по полу.
– Послушай, это долгий разговор, – сказала наконец ее мать. – И прямо сейчас я его вести не могу. Тут люди требуют вернуть им деньги, потому что не хотят сидеть на улице под дождем… словно это я дождь устроила.
Зоя передвинулась на водительское сиденье и включила «дворники», чтобы смотреть на улицу. Дождь уже разошелся и стучал по крыше, словно камушки.
– Мне наплевать, насколько это долгий разговор, – заявила она матери. – Я хочу, чтобы он состоялся немедленно.
На другой стороне улицы Вэл махала ей рукой за витриной магазинчика. Она примерила красный замшевый пиджак и хотела узнать Зоино мнение. Зоя передернула плечами, изображая отвращение. Красный цвет совершенно не сочетался с оранжевыми прядями в волосах Вэл.
– Я просила полицию оставить его там, потому что не хотела, чтобы погиб еще кто-то, – сказала Зоина мама. – Вот это и есть правда.
Зоя обдумала услышанное.
– Несешь чушь, – буркнула она.
– Зоя!
– Извини, но это так. Может, это часть правды, но определенно далеко не вся.
– Тогда скажи мне, – парировала мать, – зачем мне было это делать?
– Из-за всего того, что ты мне рассказала про него и Стэна, – ответила Зоя. – Потому что папа вечно пропадал. Потому что он стал «разочарованием», или как ты его там называла. Потому что ты его ненавидела.
– Ты не права, – возразила ее мать. – Я никогда, вообще никогда не ненавидела твоего отца. Я не прожила бы двадцать лет с человеком, если бы его не любила. Хотя бы потому, что не захотела бы подавать такой пример вам с Джоной. Попробуй угадать.
– Мне надоело угадывать, – возмутилась Зоя. – Еще до ухода Икса я сказала тебе, что хочу все знать.
– А я тебе ответила, что не хочешь.
