Воскресным утром Зоя проснулась обалдевшая, словно ей ввели в вены дозу света. Тело у нее болело после спуска в пещеру, но это была правильная боль: боль спортсмена. В девять мать заглянула к ней и спросила, не хочется ли ей поехать с ней в город. Зоя даже голову к двери повернула с трудом.
– Только если у тебя найдутся носилки, – объявила она.
– Просто великолепно! – Мать наклонилась и погладила ее по голове. – Теперь у меня двое детей, отказывающихся выходить из дома.
– Хватит, хватит! – запротестовала Зоя. – Мне больно!
– Волосы болят? – изумилась ее мать. – А так вообще бывает?
– Оказывается, да, – подтвердила Зоя.
Когда мама ушла, Зоя осторожно передвинулась на край кровати: мышцы ее протестовали даже против такого короткого путешествия. Встав на ноги, она проковыляла из комнаты и, шатаясь, дошла по коридору до комнаты Джоны. Там, с криком: «Подвинься, козявка!» – она рухнула на его кровать спустя долю мгновения после того, как он из нее вылез.
Послушав стоны сестры минут пять, Джона забрался обратно на свою божью коровку, поцеловал ее в щеку и объявил:
– Ты не в состоянии быть главной.
Он спустился на кухню и начал производить страшное количество шума, сооружая ей завтрак. Зоя слышала, как множество приборов пищат, мелят и жужжат (микроволновка, блендер, соковыжималка, сушилка… тестомешалка?), так что с содроганием думала о том, что ее ждет. Однако Джона впервые за много дней был… похож на Джону. А все потому, что она спустилась в пещеру. Она сплясала бы, если бы ее тело было готово к таким подвигам. Джонин ноут был открыт на полу. Он сделал ее снимок «Я ВЕРНУСЬ» фоном рабочего стола.
В 9.30 Джона открыл босой ногой дверь и вошел с подносом для завтрака, который церемонно поставил рядом с Зоей. Зоя с трудом села. Посмотрев на поднос, она изумленно обнаружила, что Джона потратил тридцать минут на миску с хлопьями, стакан шоколадного соевого молока и пузырек с болеутоляющим.
– А что там был за шум, козявка? – спросила она.
Джона пришел в недоумение.
– Я просто играл! – жизнерадостно ответил он. – Ты что, решила, что я готовлю тебе яйца-пашот? Мне восемь лет!
Позже Зоя прохромала вниз и устроилась на диване. В последнее время она проводила там так много времени, что подушки промялись в форме ее тела. Она попыталась делать задание по алгебре, но даже задачник, похоже, понял, что ее мысли заняты другим: «Найти Икс», – предлагал он ей.
Зоя подремала, потом несколько раз перечитала заметку про Стэна (откуда у Икса взялась фиолетовая ковбойка?). И она даже получила полдник: Джона сделал ей сэндвич с арахисовым маслом и бананом на хлебе без клейковины всего за 35 минут. Ближе к вечеру ей стало так скучно, что она выкрутила Вэл руки и заставила приехать с помощью жалоб на боли и отправки пяти сэлфи, где корчила все более несчастные рожицы.
Вэл заявилась к ней в пижаме: красные фланелевые брюки и розовая футболка с надписью «Хочу быть домохозяйкой». Как всегда, с ней в дом ворвался огромный заряд энергии. Она почесала Споку и Ухуре животы. Она накрасила Джоне ногти на ногах зеленым лаком. Она расписывала Зое свою девушку, Глорию, в таких подробностях, что это звучало дико, потом трогательно, а потом снова дико. Время в обществе Вэл текло так легко, что Зоя чуть не расплакалась от чувства благодарности. Это было сравнимо с тем, как тебя несет приливом.
Когда только начало темнеть, они услышали подъезжающий грузовик. Ноги у Зои так онемели, что подгибались, пока она шла к окну.
– Это Даллас, – объявила она.
– О! – откликнулась Вэл. – Это будет интересно.
– Ты не будешь вредничать! – потребовала Зоя.
– Вряд ли, – ответила Вэл.
Джона побежал к двери. Запястье у Далласа по-прежнему было забинтовано после того падения, и он нес пакет из магазина, но Джона потребовал, чтобы его доставили в гостиную на закорках, что и было сделано. Зое всегда было немного больно при виде того, как ее брата радует присутствие в доме парней. Это было похоже на сигнал сонара в подводной лодке. Зоя понимала, что даже взятые вместе Икс, Руфус и Даллас не заполнят той пустоты, где раньше был их папа.
При виде Вэл добродушная ухмылка Далласа погасла. Он знал, что она терпит его только ради Зои.
Он смущенно поставил пакет на пол. Оттуда выглядывал подарок, завернутый в шикарную сине-золотую бумагу. Углы были такими безупречно ровными, что Зоя решила: Далласу помог кто-то из родителей. Он остался стоять, потому что Джона продолжал висеть у него на спине накидкой.
У Зои на глазах шея у Далласа сначала порозовела, а потом покраснела.
– Джона, слезь с него, ладно? – сказала она. – Ему ведь надо еще кое-что делать – типа, дышать.
Ее брат послушался, но стоило Далласу сесть, как Джона плюхнулся ему на колени.
Какое-то время в комнате царило молчание. Вэл не просто наслаждалась неловкостью – она в ней купалась. Она указала на пакет у Далласа в
