– Напудренные и завитые колечками.
– Это подойдёт вам – вы будете великолепны. С вашим ростом и прекрасной фигурой. Жаль, что я не так уверена в своём наряде!
– А что вы задумали, дорогая?
– Я выбрала Офелию. Насколько это удачно?
– Вполне. Вы продумали детали?
– Конечно, моя дорогая, – сказала миссис Бичер, возвращаясь к своей милой доверительной манере, – у меня есть кое-какие задумки, но я бы очень хотела узнать ваше мнение. Я видела «Гамлета» лишь однажды, и дама была одета в белое, а поверх накинута светлая просвечивающая вуаль, скроенная на манер балахона монахини. И я подумала, что можно использовать белый шёлковый эпонж для нижнего платья, а сверху тонкий…
– Крепдешин, – подсказала Мод.
– Но во времена Офелии о таком материале и слыхом не слыхивали, – возразила миссис Хант-Мортимер. – Паутинка из серебряной нити…
– Правильно! – с восторгом вскричала миссис Бичер. – И на ней немного драгоценных камней. Именно так я себе и представляла. Разумеется, покрой будет классический, с изящными складками – моя портниха просто сокровище, она справится. И поверх белого шёлка я бы пустила золотую вышивку.
– Вышивание шерстью, – сказала Мод.
– Либо простая вышивка крестом. И затем жемчужная тиара на голове. Шекспир…
При имени поэта все три дамы вздрогнули и одновременно почувствовали жесточайшие угрызения совести. Они с тревогой посмотрели друг на дружку, а затем – на часы.
– Нет, мы должны, мы непременно должны продолжить чтение! – воскликнула миссис Хант-Мортимер. – Почему мы вообще заговорили о платьях?
– Это я виновата, – с сокрушённым видом сказала миссис Бичер.
– Нет, нет, дорогая, это моя вина, – поправила её Мод. – Помните, всё началось с того, как я сказала, что Фрэнк пришёл на бал-маскарад в наряде Дудочника.
– Я прочитаю сейчас первое стихотворение, которое мне попадётся на глаза, – безжалостно заявила миссис Хант-Мортимер. – Боюсь, что мне уже почти пора идти, но давайте всё-таки пробежим пару страниц. Итак, вот! Сейчас! Сетебос! Какое смешное имя!
– Что оно значит? – спросила Мод.
– Думаю, узнаем по ходу чтения, – заверила миссис Хант-Мортимер. – Будем читать строку за строкой, как договаривались, пытаясь максимально уяснить смысл. Первая строка гласит:
Узнать теперь, что дня жар лучше…
– Кому это узнать? – удивилась миссис Бичер.
– Не знаю. Так здесь написано.
– Наверное, всё объяснено в следующей строке.
–
– Так прочитайте же нам, дорогая.
– Нет, право, я и в мыслях не могу себе такое позволить. Лучше мы перейдём к следующей строфе, если не возражаете.
– Но мы торжественно клялись ничего не пропускать.
– Но зачем читать то, что ничему нас не учит и нисколько не возвышает? Давайте начнём со следующей строфы, и будем надеяться на лучшее. Итак, первая строка… Неужели же она в самом деле такая, как здесь написано?
– Прочитайте, пожалуйста!
–
Все три поклонницы поэзии Броунинга печально переглянулись.
– Это хуже, чем я только могла себе представить, – призналась чтица.
– Мы просто обязаны пропустить эту строку.
– Но мы всё время только и делаем, что пропускаем.
– Так, по-видимому, зовут человека.
– Или трёх человек.
– Нет, думаю, только одного.
– Тогда зачем повторять его имя три раза?
– Для усиления.
– А может быть, – предположила миссис Бичер, – это был господин Сетебос, госпожа Сетебос и маленький Сетебос?
– Ну, знаете! Если вы собираетесь шутить и смеяться, то я не буду больше читать строку за строкой. Было бы понятнее читать предложение за предложением.
