– Правильно!
– Тогда мы включим сюда и следующую строку, которая заканчивает предложение. Вот она, слушайте:
– Так, значит, это был всё-таки
– Выходит, что так. Это нетрудно понять, если только передать обычным языком. Человек по имени Сетебос находился под впечатлением, что его жизнь проходила в свете луны.
– Но это же какая-то бессмыслица! – вскричала миссис Бичер.
Миссис Хант-Мортимер взглянула на неё с упрёком.
– Назвать непонятное бессмыслицей не составляет никакого труда, – назидательно изрекла она. – Я нисколько не сомневаюсь, что Броунинг выражает здесь какой-то глубочайший смысл.
– И в чём он тогда заключается?
Миссис Хант-Мортимер взглянула на часы.
– Очень жаль, но я должна идти, – сказала она. – К сожалению, ничего не могу поделать, я уже и так сильно опаздываю. Крайне досадно, что я вынуждена уйти как раз тогда, когда мы так замечательно углубились в предмет. Вы придёте ко мне в следующую среду, дорогая миссис Кросс, не так ли? И вы тоже, миссис Бичер? До свидания, очень вам благодарна за приятно проведённое время!
Но шелест её юбки ещё не успел затихнуть в коридоре, как Общество любителей броунинговской поэзии было распущено двумя третями голосов от общего числа членов.
– И право, зачем всё это? – воскликнула миссис Бичер. – Из-за двух строчек у меня страшно разболелась голова, а тут извольте читать целых два тома.
– Нам просто надо взять другого поэта.
– Вместо Броунинга с его стихоплётством?
– С его сетеботством.
– И очаровательная миссис Хант-Мортимер ещё утверждает, будто он ей нравится! Может быть, нам предложить на следующей неделе Теннисона?
– Это было бы гораздо лучше.
– Но ведь Теннисон совсем прост и понятен, правда?
– Да, в самом деле.
– Тогда зачем нам встречаться для обсуждения его, если обсуждать нечего?
– Вы хотите сказать, что с таким же успехом мы можем читать его самостоятельно?
– Думаю, так будет лучше.
– Да, несомненно.
Таким-то образом, после одного часа сомнительной жизни, основанное миссис Хант-Мортимер Общество любителей броунинговской поэзии постигла безвременная кончина[100].
Дьявол из бондарной мастерской
Нелегко было подвести к берегу «Геймкок»: река принесла столько ила, что образовалась громадная мель, на несколько миль выходившая в Атлантический океан. Берег вырисовывался слабо. Когда первые пенистые волны показали нам опасность, мы пошли медленно, осторожно. Не раз мы задевали дном песок – глубина порой едва превышала шесть футов, – но удача сопутствовала нам, и мы потихоньку приближались к берегу. Когда же стало ещё мельче, из фактории навстречу нам выслали байдарку, и лоцман из племени крусов повёл нас дальше. Яхта бросила якорь приблизительно в двухстах ярдах от острова: негр жестом объяснил, что нечего и думать подойти ближе. Морская лазурь в этом месте сменилась коричневатой речной водой. Даже под прикрытием острова волны ревели и кружились. Река казалась полноводной; уровень воды поднимался выше корней пальм, и течение несло куски брёвен, деревьев и всевозможные обломки.
Хорошенько закрепив якорь, я решил не мешкая пополнить запасы воды, потому как я понял, что эта местность источала лихорадку и задерживаться здесь неблагоразумно. Мутная река, илистые берега, яркая зелень, ядовитая растительность, заросли и туман – налицо все признаки опасности для человека, способного распознать их. Я велел поставить в шлюпку два пустых бочонка для воды. Мы запаслись бы питьём до самого Сен-Поля-де-Луанда. Сам я сел в маленький ялик и стал грести по направлению к острову. Над пальмами я видел развевающийся флаг Объединённого Королевства, который обозначал коммерческую станцию фирмы «Армитедж и Вильсон».
Ялик подходил, и я увидел саму станцию – длинное низкое строение, выбеленное извёсткой; вдоль его фасада тянулась широкая веранда, а по обеим сторонам виднелись наставленные одна на другую бочки с пальмовым маслом. Целый ряд челнов и байдарок тянулся вдоль морского берега; в реку вдавался маленький мол, на котором стояли двое в белых костюмах, подвязанных красными кушаками, и ждали меня. Один был полный человек с седой бородой. Другой, высокий и стройный, стоял в широкой, напоминавшей гриб шляпе, которая наполовину скрывала его бледное продолговатое лицо.
