– Мой дворецкий самостоятельно вылечил свое колено, что само по себе большая удача. Хромал он уже прилично, а идти к знахарю отказывался наотрез. При этом подшутить надо мной старик не пытался. И в доме ничего не сломал – вас же это интересует?
– И это в частности, – кивнул Джуффин. – Значит, Благословение Гэйшери нормально работает не только в моих руках. И не только на моих сотрудниках. Для полной уверенности надо еще на ком-то проверить, но, по-моему, уже и так все ясно. Я рад. Полезная штука это Благословение, было бы жалко, если бы оно испортилось от времени. А злоумышленник – да хоть дюжина! – дело поправимое. Одно удовольствие такие дела поправлять.
– Опять получилось! – изумленно сказал Мелифаро.
Все вопросительно на него уставились, только Джуффин ухмыльнулся:
– Сам все понял?
– Ну да. Я чуть не взорвался, дожидаясь, пока вы человеческими словами объясните, о чем вообще речь. И вдруг – раз! – и уже откуда-то знаю. Правда, только в общих чертах. Существует какое-то заклятие, которое вы называете «Благословением Гэйшери». То самое, которое наложили на хулиганов, включая Кенлех, и они временно чокнулись. Вы сперва решили, само заклинание – дрянь, но проверили на нас, и оказалось, оно полезное. Проблема в том, кто, как и зачем его применил.
– Так нечестно! – хором выпалили Кекки и Нумминорих.
– Без подробностей лично мне ничего не понятно, – добавила Кекки.
– Без подробностей вас из этого кабинета никто и не выпустит, – пообещал Джуффин. – Я вас сюда не сплетничать за кружкой камры, а работать позвал.
Пока шеф излагал ту часть подробностей, которую счел необходимым открыть, я успел скормить Курушу черный ландаландский леденец, до которых он великий любитель, поговорить с Базилио, которая, к моему изумлению, взахлеб расписывала достоинства нашего гостя вместо того, чтобы жаловаться на его ужасное поведение, послать зов Трикки Лаю и выяснить, что за последние сутки городская полиция задержала за дикие бессмысленные выходки целых тридцать семь человек. В отличие от новостей из дома, это мне не понравилось: как-то очень уж резко возросло число хулиганов, начиналось-то с двух-трех случаев в день. Так и до настоящей эпидемии недалеко.
– Это понемногу становится похоже на эпидемию, – сказал Джуффин.
Я даже вздрогнул от неожиданности – с чего это шеф озвучивает мои мысли? Но нет, просто совпало. Он как раз покончил с подробностями и перешел к предварительным выводам, на мой взгляд, довольно безрадостным. Но сам Джуффин, конечно, сиял. Он великий любитель серьезных проблем, чем хуже идут дела, тем ему веселей.
– Зато я, возможно, догадываюсь, ради чего заварили эту кашу, – неожиданно объявил шеф.
Он достал из ящика письменного стола большой лист дорогой голубой бумаги и торжествующе помахал им в воздухе.
– Это петиция, подписанная видными гражданами столицы, в основном, представителями старой аристократии. Кроме них отметились некоторые уважаемые старики – отставные чиновники, придворные и военные. Всего около двух сотен человек. Отдельно интересно, что список подписавшихся отчасти совпадает со списком авторов жалоб на скверную работу Управления Полного Порядка, которыми с начала осени неутомимо заваливают Королевскую Канцелярию по надзору за работой государственных служащих. Кофа, вы эту публику хорошо знаете, пожалуйста, внимательно прочитайте подписи и подумайте, что интересного можете нам о них рассказать.
Нарядная пожилая леди кивнула, пыхнула трубкой, взяла документ и принялась его изучать.
– Я бы с неописуемым удовольствием зачитал этот шедевр вслух, если бы пытки не были запрещены законом, – сказал Джуффин. – Радуйтесь, счастливчики, вы спасены.
– Такой ужасный текст? – встрепенулся Нумминорих, большой любитель лингвистических пыток.
– Не то слово. Совершенно жуткий извод так называемого «официального придворного языка» времен первых Гуригов; кто бы мне объяснил, почему до сих пор считается хорошим тоном излагать свои мысли столь витиевато, что у адресата начинает гудеть голова? Вкратце суть послания сводится к следующему: наши видные граждане обеспокоены постоянно растущим неприятных происшествий, в последнее время захлестнувших столицу, шокированы вопиющим неуважением к человеческой жизни и собственности и пророчат, что не за горами новые Смутные Времена. В связи с чем настоятельно предлагают пересмотреть новейшие поправки к Кодексу Хрембера и отменить – желательно, сразу все. На худой конец, половину, сохранив право беспрепятственно колдовать исключительно за адептами Ордена Семилистника, членами старейших аристократических фамилий, высшими государственными чинами и, так и быть, отдельными выдающимися гражданами в знак признания их особых заслуг.
– Они что, совсем сдурели? – опешил я.
– Можно сказать и так. На самом деле это старая песня. В ходе работы и над самим Кодексом Хрембера, и над поправками к нему, я слышал ее практически ежедневно, из разных уст. Одна из самых нелепых идей, какие мне доводилось встречать в связи с ограничениями Очевидной магии: сделать ее привилегией для избранных. Притом, что магия и так для избранных, просто избирает сама, не особо интересуясь ни происхождением, ни так называемыми особыми заслугами. Однако наиболее нелепые идеи обычно оказываются самыми живучими. Вероятно, потому, что их сторонникам больше нечем занять свои бедные головы. И свободного времени у них в связи с этим – завались. Кстати, точно такие же послания сегодня утром получили Его Величество и
