– На самом деле запах в ванной далеко не сразу смывается, если не пользоваться специальными средствами, – сказал Нумминорих, который все это время терпеливо ждал паузы, чтобы встрять в разговор. – Но специальные средства для полного устранения запаха, насколько я знаю, практически перестали использовать еще в конце Эпохи Орденов, сочтя их излишеством. К счастью, люди недооценивают возможности нюхачей. Вот, скажем, вы, – он улыбнулся Джуффину, – дня три, а то и четыре назад были в одном из портовых трактиров, точно не скажу, в каком, но велики шансы, что в «Соленом Омлете». И наверняка с тех пор не один раз мылись и даже ходили на Темную Сторону. А запах все равно есть!
– Вот это меня и удивляет, – кивнул Джуффин. – Честно говоря, я стараюсь пореже думать, как много ты знаешь обо всех нас.
– На самом деле не очень много, – смущенно улыбнулся Нумминорих. – Боюсь, мне просто не хватает житейского опыта, чтобы опознать большинство ваших запахов. Ясно только, что у всех вас очень интересная жизнь.
– У меня – так точно, – сказала леди Кекки Туотли. – Интересней не придумаешь. Похоже, кражи со взломом – мое призвание. Обидно, что оно только сейчас мне открылось. И Правдивый Пророк, когда я к нему ходила, даже не намекнул. Но лучше поздно, чем никогда.
Я еще не успел сообразить, откуда она взялась, а Кекки взяла мою кружку, залпом допила оставшуюся там камру и положила на стол Джуффина несколько листов очень плотной бумаги, с виду старинной; впрочем, я не эксперт.
– Это случайно не тот документ, за которым вы отправили на охоту сэра Шурфа?
Мы с Джуффином уставились не на бумаги а на нее. Мы оба совершенно точно помнили, что о Шурфе и библиотеках говорили не вслух.
– Извините, – сказала Кекки, примерно с таким же самодовольным видом, с каким извинялся Гэйшери, выдернув меня с совещания. – Кофа когда-то угробил кучу времени, сил и нервов, чтобы научить меня подслушивать чужую Безмолвную речь. Но именно в этом деле я оказалась тупа, как пробка, так что он в конце концов сдался, сказал: «Я для тебя плохой учитель, может, кто-то другой как-нибудь». А сегодня вдруг само получилось. Заметила, что вы перешли на Безмолвную речь, попробовала Кофин прием, который мне никак не давался, и вдруг все услышала. Из-за этого вашего древнего Благословения, я так думаю. Ужасно жалко, что скоро пройдет.
– Ну так умения при тебе останутся, – утешил ее Джуффин. – Чему научилась, то уже твое. Благословение Гэйшери дарует нам не чудесные способности как таковые, а только вдохновение, чтобы их раскрыть. А если все-таки разучишься, благословлю тебя еще дюжину раз, мне не трудно. Но только при условии, что твердо пообещаешь не слишком увлекаться кражами со взломом. Они не каждый день бывают уместны. Впрочем, сегодня, похоже, благоприятный день для краж.
Он склонился над принесенными бумагами, какое-то время внимательно их изучал, наконец посмотрел на Кекки, как будто впервые ее увидел и сразу решил жениться. Ну или наоборот, четвертовать.
– Где ты это взяла?
– Судя по запаху, в доме леди Шуманы Тамайхуни, – влез Нумминорих.
Кекки кивнула:
– Именно там. Кофа предложил мне заявиться к ней под видом богатой бездельницы, которая не хочет учиться в группе, ищет преподавателя для индивидуальных занятий и готова платить такие огромные деньги, чтобы у леди Шуманы от жадности закружилась голова. Он рассчитывал, что, если мне удастся ее обаять, появится шанс узнать что-нибудь интересное: перспективной будущей ученице могут рассказать и показать гораздо больше, чем старому приятелю из Тайного Сыска. Не знаю, насколько мне удалось обаять леди Шуману, но старинной рукописью она у меня перед носом помахала, суля открыть великое множество тайн. Я поблагодарила, пообещала вернуться и пошла заниматься другими делами, приметив, в какой шкаф она спрятала бумаги. А под утро вернулась. Решила, надо на всякий случай вам эту рукопись показать.
– Значит, все-таки леди Шумана Тамайхуни, – задумчиво сказал Джуффин. – Неожиданный поворот. Ладно, тем интересней. Осталось понять, что за документ перед нами: настоящая древняя рукопись, или подделка. Нам нужен эксперт. Макс, если уж у тебя без всяких благословений открылся чудесный дар внушать сэру Шурфу, будто бесплатная работа на Тайный Сыск – наилучший способ приятно провести свободное время, примени его, будь любезен, еще раз.
– Да с удовольствием. Позвать Шурфа взглянуть на неизвестную ему древнюю рукопись – все равно, что двести раз кряду спасти ему жизнь, в промежутках угощая обедами. Теперь он будет моим вечным должником, а не твоим.
Шурф не дослушал мои объяснения; справедливости ради, правильно сделал, особой внятностью они не отличались. И ни слова в ответ не сказал, а просто появился в кабинете Джуффина. Вид у него был одновременно очень довольный, смертельно усталый и – не то чтобы по-настоящему встрепанный, но для него, пожалуй, все-таки да.
Не поздоровавшись с присутствующими, он сразу склонился над столом, на котором лежала Кеккина добыча. Почти незаметно поморщился; я очень хорошо знаю это выражение его лица, означающее высшую степень праведного негодования при обнаружении вопиющего непорядка в крайне важных вопросах. Например, когда в знаменитом шиншийском супе «Тысяча специй» их оказывается всего восемьсот тридцать одна.
– Бумага действительно довольно старая, – наконец сказал Шурф. – Навскидку ее можно датировать концом Хоттийской династии… ну, возможно, не самым концом, но совершенно точно второй половиной периода их правления. Впрочем, коллекционной редкостью она не является, в ту пору производили довольно много бумаги, качество у нее отменное, сохраняется прекрасно, так что запасов более-менее хватает на всех нынешних любителей старины. А вот
