Как будто само Ничто обрушивается с небес.
Сара Алопай
Попрощавшись с Кристофером, Сара не идет в свою комнату. Она отправляется в бар, где заказывает бокал белого вина, но оставляет его нетронутым. Ей не дает покоя недавний поцелуй. Оставив на стойке €100, Алопай медленно бредет по вестибюлю отеля. Она смотрит вокруг и понимает, что все это – деревянные панели, дорогие обои, ковры, картины на стенах, кованые украшения, воспоминания – скоро обратится в ничто. Потому что грядет Событие, а вместе с ним – смерть и разрушение.
В какой-то момент Сара понимает, что ноги привели ее не к тому номеру. Она задумчиво разглядывает цифры 21 на двери. Алопай чувствует его за дверью. Знает, что он не спит. Вспоминает Ирак и диван в гараже Ренцо. Туалет в самолете. Сара прижимается лбом к двери номера Яго. Поднимает руку, чтобы постучать, но в последний момент останавливается. Она должна остаться с Яго. Играть с ним. Возможно даже влюбиться в него, и, может быть, умереть вместе с ним. Но она должна оставаться с ним до конца. И у них еще есть время. Она думает о девушке из Омахи. Девушке, которую все любили. Которая была в одном шаге от того, чтобы начать жить обычной жизнью. Которая так мечтала об этой жизни, но утратила этот шанс навсегда. Вздохнув, Сара поворачивается и уходит прочь от комнаты 21. Сейчас ей нужен другой номер. Она собирается оставить того, кто ждет ее за этой дверью. Скорее всего, она его больше никогда не увидит. И хотя она любит его и любила всегда, она знает, что их время подошло к концу. У них времени больше нет. И она стучит в дверь.
Кристофер открывает не сразу.
– Что случилось? – удивленно спрашивает он. – Мы же вроде все уже обсудили.
– Нет, – Сара решительно переступает порог комнаты, прижимает палец к губам Кристофера и ногой закрывает дверь.
– Не все.
Тиёко Такеда
Ань бежит.
По цветочному лугу.
Ноги путаются в траве.
Он падает.
Поднимается.
Бежит.
Падает. Встает. Бежит.
Его босые пятки испачканы землей.
В небе клубятся тучи.
На землю обрушивается дождь из цифр, букв и знаков.
Словно град, они колотят Аня по голове, по шее и рукам.
Большая каменная «О» ударяет его в спину.
Он падает.
И не поднимается.
Он мертв.
Тиёко открывает глаза в 2:12 пополуночи.
Хватает ртом воздух.
Она лежит на простыне, руки сжаты в кулаки, пальцы ног свело судорогой. Через открытые окна проникает прохладный морской воздух, от которого бегут мурашки по голым рукам, а волоски на животе становятся дыбом. Тиёко тянется пальцами к потолку и медленно выдыхает.
Напряжение отступает, сон постепенно меркнет.
Такеда садится и опускает ноги на пол. Все как в ту ночь, когда метеор обрушился на Наху ознаменовав начало первого раунда.
Пришло время вернуться в Игру.
Тиёко встает и идет к стулу, на котором лежит аккуратно сложенный спортивный костюм.
Одевается, заправляет волосы за воротник, туго затягивает капюшон. Вскоре маска скрывает половину ее лица, оставляя только глаза.
Темные пустые глаза.
Узкие ступни Тиёко неслышно проскальзывают в мягкую обувь; она прикрепляет к поясу пистолет, который дал ей Яго, и дважды проверяет, стоит ли он на предохранителе. Прижимается ухом к двери. Слушает. Поворачивает ручку.
Выходит из номера.
