Добыча

Когда я поворачиваю ручку, к небу взлетает целый хор воплей, мужских и женских. Все они наполнены чудовищной жаждой. Тонкие полоски облаков, подкрашенные красным светом заходящего солнца, кажутся глубокими кровавыми царапинами. Я смотрю на окружающий меня лес. Никакого движения. К востоку луг оканчивается крутым обрывом, где дует ледяной ветер. Здесь отец взлетал на своем дельтаплане. Прямо с утеса он взмывал в небо и парил над Пустошью. Здесь должен буду взлететь и я.

В доме темно. Я беру из сумки химический фонарь, переламываю его. Дельтаплан точно там, где я помню, висит на стене спальни. Теперь, когда я должен на нем лететь, он выглядит одновременно более неустойчивым и более громоздким, чем мне казалось. Я рассматриваю его, пытаясь понять, для чего нужна вся эта мешанина пряжек и застежек. Никакого смысла в ней нет. Должно быть что-то еще. И тут я вспоминаю. Я открываю сундук с одеждой, беру из него тот странный жилет, который видел в первый раз, расстегиваю его, пытаясь понять систему крюков и карабинов, надеваю, пропуская ноги в обвязку. Теперь дельтаплан становится понятнее: крюки пристегиваются к крюкам, карабины — к карабинам того же цвета.

От вопля, доносящегося снаружи, дрожат стекла.

За окном непроглядная чернота. Ночь поглотила все небо.

И как будто приветствуя ее приход, весь склон оглашают вопли. Теперь они громче, они скребут по окнам дома, как когти по льду. Я слышу треск, будто ломаются зубочистки. Не сразу я понимаю, что это падают деревья, которые сваливает армия закатников. Запах геперов, доносящийся с другой стороны горы, приводит их в безумие.

Я роняю дельтаплан на кровать и выбегаю наружу. С крыльца я вижу, как они несутся вперед. Высокие деревья дрожат вдалеке.

Они идут. Они идут. Случайно или нет, но дом прямо у них на пути.

Я бегу внутрь, думая, не закрыть ли мне ставни, не превратить ли дом в крепость. Но тут же отбрасываю эту мысль — у него столько же шансов устоять, сколько у спичечного коробка, брошенного в огонь. Закатники за несколько секунд разнесут дом в щепки.

Я беру дельтаплан, боком проношу его через коридор и входную дверь. Вокруг меня бешено кружится ветер, несущий с собой их вой.

Готов я или не готов, но сейчас или никогда. Я выбираю сейчас. И надеюсь, что готов.

Я цепляю крюк на обвязке к крюку на дельтаплане и иду к краю, на ходу пристегивая карабины, продевая веревки в петли. Приходится догадываться. Я не уверен, что делаю все правильно. Можно только надеяться, что все в порядке.

Земля начинает дрожать у меня под ногами.

Крики раздаются в лесу позади меня и сбоку. Эти крики не похожи на те, что я слышал раньше. Они возвещают приятный сюрприз, неожиданное открытие.

Я бегу. Болтающиеся, еще не пристегнутые карабины бьют меня по бокам, как капризный ребенок — защелкни, защелкни, защелкни, — но у меня нет времени. Все, что я чувствую, это крики, которые режут бритвой не только мои барабанные перепонки, но и кожу у меня на шее, кожу у меня на пятках, тянутся ко мне, как когти. Я хватаюсь за металлическую рукоять дельтаплана, надеясь, что не споткнусь. Это будет смертельной ошибкой.

Темнота начинает смыкаться вокруг меня.

Не смотреть назад. Не смотреть по сторонам. Не сводить глаз с обрыва. Бежать к обрыву. Бежать, бежать, бежать.

И вот он, край обрыва, несущийся ко мне, и зияющая за ним пустота. Я не знаю, что делать с дельтапланом, но уже слишком поздно, чтобы гадать. Земля дрожит, воздух прорезает тысяча страстных воплей. Я прыгаю с обрыва в бездну, полную тьмы.

И в этот момент я слышу крик, слово, доносящееся сзади:

—  Джин!

Я падаю вниз, беспорядочно дрыгая ногами, скала проносится мимо меня. Ветра нет. Дельтаплан хлопает за спиной, как раненая птица, истерично бьющая крыльями. Меня охватывает мучительная паника.

Наконец, словно ниоткуда, налетает великолепный порыв ветра. Дельтаплан ловит его. Ночной воздух — только что бывший пустотой, — неожиданно обретает плотность пышного ковра и поднимает меня в небо.

Задыхаясь от ужаса, стискивая побелевшими пальцами ручку, я смотрю вниз. Закатники падают с обрыва, обрушиваясь в бездну. Дельтаплан качается. Я смотрю на рукоять, пытаясь сосредоточиться на более важной задаче. Я наклоняюсь в ту и в другую сторону, осторожно изучая механику полета. Обычно я быстро учусь, и на этот раз довольно скоро понимаю, как лететь. Все надо делать медленно и плавно, никаких рывков или неожиданных маневров. Не так уж сложно, если преодолеть страх.

На самом деле это потрясающее ощущение. Чувство, что ты летишь по воздуху, и неожиданно ласковый, приятный ветерок касается твоего лица. Внизу, подо мной, река Нид мощным водопадом вырывается из горы. Она сверкает под светом луны, как вспышка, как серебряная стрелка, указывающая на