не только. Наши лица так близко, что пар от нашего дыхания смешивается.
На реснице Сисси появляется капля влаги. Мне хочется поднять руку и смахнуть ее.
— С тобой все в порядке? — спрашиваю я.
Она закусывает губу и кивает.
— Не могу поверить, что они разделили тебя с мальчиками. И поселили здесь, на отшибе.
— Это в Правилах.
— О, их драгоценные Правила! Но разве ребята не просили, чтобы тебя оставили с ними.
— Разумеется. И очень настойчиво.
— Тогда почему…
— Старейшины оказались более настойчивы. Я не хотела устраивать скандал или злить их. Учти, все произошло через несколько часов после того, как мы пришли сюда. Я еще не знала, с чем имею дело, и решила, что лучше пока согласиться. Так что я сказала Эпафу и остальным, что все в порядке.
— Не могу поверить, что Эпаф…
— Нет. Это я настояла.
— И все-таки за тебя он мог бы и поспорить.
Она слегка покачивает головой.
— Не суди его. И других мальчиков. Они провели всю жизнь в Куполе. Ничего странного, что они слегка потеряли голову, — улыбается Сисси. — Их просто завалили едой, напитками, развлечениями. А Эпафу достается куда больше женского внимания, чем он способен осилить. Это место совершенно вскружило им головы.
— Я не верю, Сисси. После всего того, что ты для них сделала, после того, как привела их сюда и у них с головы ни волосок не упал. Думаю, от них можно было ожидать большей преданности.
Она сжимает мою ладонь:
— Я сделала все это не одна.
— Ну, — я опускаю глаза, чувствуя, как мои щеки заливает краска, — я был только на подхвате, основную работу сделала ты.
Она хмурится:
— Я имела в виду твоего отца. Все, что он для нас сделал: карта, лодка, табличка.
— А, да, отец, — отзываюсь я. — Конечно.
Она хихикает. Странный звук, как будто она хочет, но не может сдержаться. Сисси ерошит мои волосы.
— Ты думал, я говорила о тебе? — она широко улыбается.
— Нет, я с самого начала знал, что ты имеешь в виду моего отца.
И тут настроение меняется. Может быть, в глазах у меня отражается печаль или я грустно опускаю плечи, но ее улыбка исчезает.
Она гладит меня по волосам, теперь медленнее и мягче.
— Мне так жаль, — говорит она.
— Нам обоим тяжело.
— Но для тебя вдвойне. Он же был твоим отцом. — Ее дыхание облачком повисает между нами. — Они сказали, что нашли его в том домике. Записки он не оставил, — она слегка качает головой. — Сначала я не поверила. Просто не могла поверить. Это совсем на него не похоже.
— Что могло заставить его пойти на это? — Я смотрю на огни деревни вдалеке. — Что не так с этим местом?
Сисси стискивает мою руку:
— Джин, здесь так много странного.
Я медленно киваю:
— Я заметил. Эти маленькие ножки, эти толпы беременных. Старейшины, разгуливающие по деревне как павлины. Все эти правила и законы. И где все мальчики-подростки, где взрослые женщины?
— Ты и половины всего не знаешь, — горячо отвечает Сисси. — Ты большую часть времени провел без сознания. Были моменты, когда я хотела встряхнуть тебя, разбудить. Просто чтобы поговорить с кем-то.
— А Эпаф, другие мальчики?
Она расстроенно качает головой.
— От мальчиков, включая… Да нет, особенно от Эпафа, никакого толку. Вообще никакого. Они так поглощены этим местом, ничего вокруг
