— Ты вышла на улицу, чтобы нам помочь, — говорю я. — Так помоги. Где она?
Она отвечает не сразу.
— Уже слишком поздно. Но идите в больницу. Вы ведь знаете, где она, да?
— В больницу? — переспрашивает Эпаф. — Я знаю, где она, но с какой стати нам туда идти?
Девушка отнимает руку.
— Вы опоздали, — говорит она и, переваливаясь, уходит обратно, исчезая в том же домике, из которого появилась.
Эпаф смотрит на меня с выражением недоумения и нарастающей паники на лице.
— Больница? Джин, что происходит?
Я не отвечаю, хотя во мне разрастаются ужасные подозрения. Я срываюсь с места и бегу еще быстрее, чем раньше.
К тому моменту, как мы добегаем до больницы, ноги у нас отваливаются, но мы не медлим. Эпаф плечом выбивает дверь. Он видит что-то. Его спина напрягается, как у марионетки, ниточки которой внезапно натянули.
Сисси в середине пустой комнаты лежит на чем-то, напоминающем кресло стоматолога. Но не просто кресло, а с завязками и наручниками. Ее руки и ноги некрасиво растопырены в стороны. Веки сомкнуты, рот приоткрыт.
В воздухе стоит слабый запах горелой плоти.
— Сисси! — кричит Эпаф, бросаясь к ней.
Ее левый рукав задран, обнажая нежную кожу предплечья. По центру последнего, как вдавленное в плоть чужеродное существо, находится крестообразный валик распухшего, сочащегося гноем мяса. Ее заклеймили.
Мы молчим, быстрыми движениями развязывая ее. Она быстро и неглубоко дышит, бормоча что-то непонятное. Эпаф нежно закатывает ее рукав повыше, чтобы грубая шерсть не касалась ожога. Я готовлюсь взять ее на руки, но он отталкивает меня. Он поднимает Сисси с силой и ловкостью, каких трудно ожидать от его тонких рук, и прижимает к груди. Эпаф с облегчением закрывает глаза, его губы двигаются, касаясь ее волос.
— Ты со мной, ты в безопасности, Сисси, — шепчет он.
Он перехватывает руку под коленями поудобнее, и ее голова сильно бьет его по носу. Эпаф не вскрикивает от боли, только прижимает ее к себе еще нежнее, ожидая, пока боль отступит.
Мое сердце пронзает неожиданный укол ревности.
Эпаф выходит наружу под дождь. Вода падает с неба с силой водопада, и спустя несколько секунд мы уже промокли насквозь. Несмотря на тяжесть в его руках, он движется так быстро, что мне трудно не отставать.
— Эпаф, — хватаю я его за руку, чтобы он наконец остановился. — Куда ты бежишь?
— Обратно в свой дом, — он пытается вырваться.
— Нет, — я заглядываю ему в глаза, — твой дом на другом конце деревни, туда бежать десять минут. Сисси не стоит так долго быть под дождем. Только не в ее состоянии. Отнесем ее ко мне. Это намного ближе.
Руки у него начинают дрожать. Адреналин выветрился, и теперь Эпаф полностью обессилен. Он быстро кивает:
— Веди нас.
Но я не тороплюсь. Мне приходит в голову еще одна мысль.
— Надо найти мальчиков, — говорю я.
Эпаф сразу понимает, что я имею в виду. Одни они не в безопасности. Если на одного из нас напали, то могут напасть и на всех остальных.
— Отдай мне Сисси, — продолжаю я. — А сам иди за мальчиками. Ты знаешь, где они, я нет.
Он настороженно смотрит на меня.
— Нет, — произносит Эпаф. — Я понесу ее.
— По всей деревне? — я кладу руку ему на плечо. — Я позабочусь о ней, обещаю тебе. — Он смотрит на меня, все еще не решаясь. — Сисси захочет видеть мальчиков, когда придет в себя, иди, приведи их.
Это его убеждает. Он передает мне Сисси. Только взяв ее на руки, я понимаю, как мне этого хотелось: чтобы ее голова легла мне на грудь, чтобы ее мягкая плоть слегка подалась, прижимаясь к моей. Мне требуется вся сила воли, чтобы не обнять ее крепче, чтобы не зарыться лицом в ее волосы, вдыхая ее запах. Эпаф с подозрением смотрит на меня. Я указываю ему, где мой дом, и мы разбегаемся в противоположных направлениях. Я на удивление бодр, как будто Сисси дает мне сил, позволяя ногам двигаться быстрее. Я врезаюсь в стену дождя, разбивая капли на миллионы крохотных брызг.
26
