— Тем не менее, — говорит третья девушка с худым плоским лицом, — старейшины передают вам свое желание, чтобы все вы вернулись на место своего ночлега. Правила, касающиеся ночлега, сегодня должны выполняться со всей строгостью. Мы отведем мальчиков в их дом и отнесем девушку на ферму.
Ребята переглядываются.
— Нет, — отвечает Эпаф, — этого не будет. Мы останемся вместе. С этого момента мы всегда будем вместе.
— Старейшины настаивают.
— Я тоже, — говорит Эпаф.
Девушки, не привыкшие спорить с мужчинами лицом к лицу, сдаются легко и быстро. Одна из них оправляет платье.
— Знаю, что вы думаете, — говорит она. — Вы думаете: «То, что сегодня случилось с нашей подругой — это ужасная вещь».
— А что, это не так? — интересуюсь я.
Девушка закатывает рукав. У нее на внутренней стороне предплечья три шрама.
— Когда-то я тоже была дикой и недисциплинированной. Я не понимала, что мое непослушание, как рак, разъедает Миссию изнутри, нарушает ее гармонию. Но я повзрослела. И могу вам сказать честно, когда я научилась ставить нужды Миссии превыше своих, я обрела покой и радость, которые, заблуждаясь, искала в других местах. Сейчас я счастливее, чем когда-либо надеялась стать. Особенно зная, что однажды я смогу достичь самой высшей радости — вернуться в Цивилизацию.
Она замечает у меня в глазах недоверие.
— Старейшины учат нас — я убедилась на своем опыте, — что жизнь и успех Миссии зависят от того, как хорошо мы все вписываемся в ее гармонию. Именно поэтому любое нарушение Правил, каким бы незначительным оно ни казалось, нужно срочно пресекать, и, к сожалению, в некоторых случаях жесткими мерами. Но это спокойное, чудесное место. Вам нужно отучиться искать чертей за каждым кустом. Их там нет.
— У тебя три шрама, — говорю я, указывая на ее руку. — Что бывает с теми, кто получает пять?
Она не отвечает, просто опускает рукав. Ее левая бровь слегка дергается.
— Нам пора уходить, — говорит она.
Девушки забирают корзинки с лекарствами и ковыляют прочь. Я слышу их неуверенные шаги в коридоре. Странно, но одна осталась в комнате. Она стоит неподвижно, это девушка с двумя косичками. Неожиданно она резко поворачивается и смотрит на меня.
— Будь очень осторожен, — быстро шепчет девушка. Ее брови соединились в одну линию, ей страшно.
— Что? — переспрашивает Эпаф. Слишком громко.
Удаляющиеся шаги в коридоре останавливаются. А потом слышатся вновь, но теперь усиливаются, приближаясь. Они возвращаются. И быстро. Как кулаки, барабанящие в дверь, все громче и громче.
— Что происходит? — шепчу я. Но уже поздно, она слышит приближение остальных и быстро успокаивается.
— Тогда вы позволите хотя бы принести вам еды? — громко спрашивает она. Остальные девушки стоят у двери и озадаченно на нее смотрят.
— Нет, — отвечаю я. — Только не после этой истории с супом.
Девушка ковыляет прочь, ее косички забавно подпрыгивают.
Они топают вниз по лестнице. Входная дверь открывается и закрывается. Они ушли.
27
— Вот в каком месте мы оказались, — говорю я. Голос у меня хриплый и грубый после длинного рассказа. — Надо решить, что делать. Садиться в поезд или нет.
Последний час я повторял им все, что Крагмэн в своем кабинете рассказал нам с Сисси. О мире, об истории закатников, об Ученом. И об Источнике. Время от времени я делал паузы, чтобы дать им переварить информацию: подбрасывал дрова в огонь или осматривал руку Сисси. Мне, впрочем, тоже требовались перерывы. Я — едва не ввязавшись в драку в кабинете Крагмэна, наглотавшись снотворного и разыскивая Сисси, — не успел толком все осмыслить. Когда я делюсь с ними своими соображениями по поводу Цивилизации — что она вместо Земли Обетованной может оказаться дворцом Правителя, — голос меня подводит и мне приходится стиснуть кулаки, чтобы скрыть дрожание рук.
Эпаф обнимает Бена, который вот-вот заплачет. Все молча сидят на ковре между камином и диваном, на котором лежит Сисси, и, нахмурясь,
