— Джин, — Эпаф медленно встает на ноги, — твой отец когда-нибудь об этом говорил?
— О чем? — спрашиваю я.
— Он когда-нибудь говорил, почему тебя зовут Джин? Если он шутит или смеется надо мной, то ни по голосу, ни по твердому взгляду этого не скажешь.
— Погоди, — говорю я, — ты думаешь, что я Источник потому, что это у меня в генах? Ты думаешь, что лекарство для закатников содержится в моем генетическом коде?
Их большие глаза и разинутые рты вполне отвечают на мой вопрос.
— Да ладно вам, — фыркаю я. — Это смешно! Ребята, имя — это просто имя! Звук. У него нет какого-то особенного значения! — я смотрю на Эпафа. — Хочешь сказать, Эпаф значит что-то особенное? Или Бен? Или Джейкоб?
— На самом деле, — говорит Эпаф, и на его лице отражается понимание, — да. Все наши имена означают что-то особенное. Ученый сказал, что назвал нас из-за какой-то свойственной каждому черты. Бена назвали в честь сказочной часовой башни, «Биг-Бена», потому что у него были толстенькие ручки и ножки, когда он был маленьким. Джейкоба назвали в честь персонажа из Библии, потому что он слегка прихрамывает. А Сисси он назвал «Сис» — «Сестренкой», чтобы Бен помнил, что они брат и сестра. Мы начали звать ее Сисси, потому что так было удобнее. Звучало лучше. Меня он назвал Эпафом…
— Ладно, ладно, я понял, — говорю я. — Он дал вам прикольные имена. Я рад за вас. Но я вас уверяю, он никогда ничего подобного про мое имя не говорил. Это всегда было просто имя. Без каких-то там особых значений.
Они, как будто не услышав моих слов, улыбаются и смотрят на меня огромными потрясенными глазами.
— Все это время, — говорит Джейкоб, чуть не плача от потрясения, — прямо у нас под носом. Источник. Лекарство для закатников, спасение человечества. Этот чертов Источник.
Мне неудобно вот так стоять перед ними, хочется как-то отвлечь их, избавиться от непрошеных выводов.
Кожаная обивка дивана скрипит.
— Оказывается, даже вы, болваны, не безнадежны.
Это сказала Сисси. Мы все поворачиваемся к ней. Она открыла глаза и положила голову на подлокотник дивана.
— Может быть, мне стоит почаще терять сознание, — говорит она, пытаясь улыбнуться. — Уходить с горизонта, так сказать. Судя по всему, это вынуждает вас думать самостоятельно. И делать неплохие выводы.
— Это был я, Сисси! — кричит Бен и бросается к ней. — Я первый об этом подумал.
Она целует его в щеку:
— Конечно, это был ты. Ты же мой брат, верно?
Бен гордо показывает на меня:
— А он — Источник.
28
Сисси встает, и всего через несколько минут ее жестоко тошнит в таз. Она вытирает рот от остатков рвоты и говорит, что ей лучше теперь, когда эта дрянь покинула организм. Запах отвратительный, и я выношу таз на улицу. Вернувшись, я застаю жаркий спор в разгаре.
— Мы должны сесть в поезд, — говорит Джейкоб, одной рукой держась за локоть другой. — Я уверен, Ученый именно за этим привел нас в Миссию. Это место — вроде зала ожидания, где мы должны будем сесть на поезд в рай. Ладно, это странный зал ожидания, тут я с вами соглашусь. Он полон странных Правил, и правят им железной рукой. Это я понимаю. Но все равно это зал ожидания, — он тяжело вздыхает. — Через неделю мы будем есть в каких-то шикарных местах, нас поселят в роскоши и сделают героями, и мы будем смеяться над этими глупыми подозрениями. Тогда надо будет праздновать, а не думать, что же все-таки Ученый имел в виду. Он привел нас сюда, чтобы мы сели на поезд. Разве это не очевидно?
— Если так, почему он сам не сел на поезд? — возражает Эпаф.
— Он ждал нас, Джина — Источник. Наверное, он хотел сесть на поезд с нами и сам привезти нас в Цивилизацию, — Джейкоб раздраженно взмахивает руками. — Он бы в гробу перевернулся, если бы нас слышал.
— Как раз об этом был мой второй вопрос. Он в гробу. Если он ждал нас, почему покончил с собой? — спрашивает Эпаф.
Джейкоб нервно сглатывает.
— Не знаю, — отвечает он дрожащим голосом. — Может, он ждал, что мы вернемся намного раньше. На много месяцев и даже лет раньше. Когда мы не появились, возможно, он решил, что подвел нас и больше не заслуживает права вернуться в Цивилизацию. Но сейчас мы можем
