Я понял, что мучаю его своими расспросами, и заткнулся. Мы еще выпили «на посошок», хотя уместнее, в сложившихся обстоятельствах, ее называть «стременной». Мрассу поехали к себе, мы двинулись в лагерь. Несмотря на поздний час, среди телег-стен царила суматоха: и обозные, и военные укрепляли лагерь: углубляли и расширяли ров, наращивали вал. Да еще и натягивали над шатрами сеть наподобие рыболовной, а под ней устанавливали на оглоблях плетеный навес.
К Петру подскочил десятник Бус и отрапортовал:
– Давече гонец от мрассу был, сказывал, с востока караюрты едуть, большим числом, без баб и детишек, токмо воинский люд. Похоже, кубаям в помощь, не меньше пяти бунчуков якобы… Гонца расспросил, почему думает, что караюрты соединиться с кубаями хотят, а не в набег идут, – мрассу ответил, что караюрты кубаям – кровная родня и у них жус[57], а еще к ним могут жужубуны прийти по тем же причинам. По всему выходит: кубаи к большому походу готовятся – не на Славен ли?
– Нет, Бус, на Карлук они хотят бежать, счет к мрассу у них сложился немалый, а что укрепились – молодцы! Лишним не будет, – ответил Петр и тут же отдал приказ: – Тве позови.
Бус убежал в лагерь. Мы спешились, ожидая предводителя троллей. По степи бежали тревожные тени облаков, солнце скрылось за ними, подступали сумерки.
Я спросил командира русских всадников:
– А сеть над лагерем для чего?
– Скоро сам увидишь, – буркнул Петр, занятый своими думами, он ускорил шаг и устремился к своему шатру, на ходу отдавая приказы и распоряжения.
От командира в разные стороны бросились десятники и обозные, все забурлило с удвоенной силой, как будто в воду кинули камень, и круги помчались во все стороны, распространяя волю командира, от человека к человеку, от задачи к задаче. Да, вот как выглядит прирожденный лидер! Мне заняться чем- то определенным в голову не приходило, поэтому я решил наведаться к своему пленнику кубаю, посмотреть, как у него дела. После встречи с Чичегулом стало ясно, что у меня «в гостях» серьезная фигура.
Шаман сидел на цепи за моим шатром, железный поводок был прицеплен к стальному ошейнику, ноги и левую руку бдительные стражи окутали толстой проволокой. Правой рукой шаман держал кувшин с водой и жадно пил, пыхтел и отдувался, как животное.
Почувствовав звериным нюхом мое присутствие, он резко обернулся и оскалил зубы.
– Стой, чудовище, не приближайся, огненная тварь, ползи к своим, оставь людей! – вопил шаман, брызгал слюной и делал свободной рукой какие-то знаки. Мне на секунду показалось, что передо мной возникает водная завеса. Но все внезапно кончилось, шаман завизжал от боли, катаясь по земле.
Над ним стоял Сергий с палкой и строжился:
– Что я тебе говорил про колдовство поганое, а? Еще раз огреть или уже в разум пришел?
Сергий снова замахнулся на колдуна, но я его остановил:
– Хватит с него! И принеси ему чего-нибудь поесть!
Сергий недовольно зыркнул на меня, но послушался, ворча на ходу:
– Еще припасы переводить на демонов кубайских!
Я присел на корточки рядом со степным колдуном и сказал:
– Скоро, Узан, ты уйдешь к своим, а до той поры не безобразничай, а то так на цепи и останешься.
Шаман сверкнул на меня глазами, но промолчал. Я поднял с земли кувшин с водой, но кубай отшвырнул его от себя, шипя и плюясь, завопил:
– От тебя ничего не приму, оставь меня!
Мне надоело с ним возиться, и я отправился в шатер. Там меня ждал Григорий, и мы стали надевать на меня отремонтированные доспехи. Помня свой негативный опыт с полным облачением, восстановленные серпы, сверкающие остротой, я на локти цеплять не стал. А то лежать-сидеть помешают.
Но отдыхать долго не пришлось, запел рожок, и я выскочил из шатра.
За рвом стояли стройными рядами тролли, Тве отсалютовал правыми руками, в одной была огромная шипастая булава, в другой – четырехгранный кинжал, который нормальный человек использовал бы как двуручный меч.
Тролли отправились в сторону пасущихся табунов и стад нашего трофейного скота. В наступающих сумерках лошади, бараны и бычки виднелись как огромные разноцветные пятна на фоне серебристого ковыля.
Обозные тушили костры. Возле рва и вала было тесновато. Похоже, здесь собрались все наши воины. Им десятники раздавали ружья и патроны.
Я с интересом пригляделся к новому оружию. Кудло неплохо справился, сделал некое подобие винтовки Мосина[58], только с ручной перезарядкой. Надо будет показать по возвращении, как магазины для патронов делать.
За рвом, в степи, метрах в пятидесяти, стояли беленые доски. Как только ружья и патроны раздали, по команде стрелки защелкали затворами, начали палить по мишеням. Кто попадал, получал дополнительный патрон, кто три раза промахивался, тут же лишался оружия, которое немедленно передавалось другому. Сергий и Григорий меня не подвели – уверенно вошли в число стрельцов. Тех, кто отбор по меткости не прошел, вооружали длинными копьями и
