Далее последовали джинсы и носки, после чего я ощутила несколько прикосновений в районе груди. Словно король факультета размышлял, стоит ли избавлять меня от бюстика.
Не избавил. Зато осторожно, очень бережно приподнял и тут же скомандовал Кузьме:
— Одеяло убери.
Еще мгновение, и я снова лежу на кровати, а меня заботливо укрывают и снова щупают лоб. И целуют… не в губы, а в висок, и гладят по щеке со словами:
— Отдыхай. Больше такого не повторится. Я позабочусь.
После этого обещания у меня вновь возникло желание разреветься. И одновременно очень захотелось поверить Касту. Хоть ненадолго, пусть и во сне, почувствовать себя слабой девушкой, проблемы которой решит кто-то другой. Более опытный и сильный.
— Ты ел? — Эти слова были обращены уже не ко мне.
Очередная пауза, и смущенный писк твира в ответ:
— Е-ел. Са-ало.
— Ясно. — Ни тени триумфа или злорадства в интонациях пижона не звучит. — Наелся или еще принести?
— Хлеба-а, — сообщает Кузьма. — Без хлеба са-а-ло не очень.
— Хорошо. Хлеба принесу. — И после очень долгой паузы: — Тем более что хлеба в общаге с некоторых пор на целый полк солдат хватит. У девчонок хлебная, чтоб им всем поумнеть, диета.
А потом Каст ушел. И возвращался ли, чтобы выполнить данное Кузе обещание, не знаю, потому что окончательно уплыла в настоящий, глубокий сон.
Но и тут не все гладко оказалось, ибо мне снова приснился Глун.
Снилось, будто лежу на знакомых алых простынях, прижимаясь к обнаженному телу куратора, и вывожу пальчиком узоры на широкой мужской груди. А Эмиль не шевелится и дышит тихо и глубоко. Потом ловит мою руку и начинает нежно, словно извиняясь, целовать пальчики.
— Прости, милая… Не сегодня. День выдался не слишком приятный.
Голос брюнета звучит очень устало, и та я, что нахожусь во сне, приподнимаюсь на локте в попытке заглянуть в лицо куратора.
Но меня удерживают.
— Не надо, — шепчет Глун. — Не спрашивай. Просто побудь рядом, ладно?
Я молчу, потому что мой ответ очевиден — «да, конечно». А мужчина притягивает ближе, обнимает крепче и зарывается носом в мои волосы.
Я, как и он, обнажена. Я чувствую тепло его тела, и… и его желание я тоже ощущаю. Но тем не менее Эмиль не делает и попытки приступить к активным действиям.
— Спи, — шепчет он. — Спи, малышка. Теперь все хорошо будет.
И я действительно заснула. Сперва — во сне, а потом… в общем, больше сновидений не было. Только непроглядная тьма. Зато, проснувшись утром, я сильно удивилась тому, что лежу не на алых простынях, а на белых — вот такие игры подсознания, да.
Но это все мелочи. Куда важнее то, что за ночь мое настроение ни чуточки не улучшилось.
Умом я понимала — этот провал с заклинанием телепортации не смертелен, а сил и желания задуматься над решением проблемы по-прежнему не было. Еще я осознавала, что такая апатия не к добру. Сейчас самое время взять себя в руки и задушить депрессию на корню, но… не хотелось. Вообще ничего не хотелось.
Тем не менее я заставила себя подняться с постели и дойти до ванной. И только плеснув в лицо холодной воды, сообразила, что на мне нет ничего, кроме белья. Значит, явление Каста не было бредом утомленного мозга, пижон действительно приходил.
Чуть позже этот момент подтвердился еще раз — на чайном столике стояла накрытая полотенцем тарелка с нарезанным ломтиками салом и хлебом. Ну а твир смотрел виноватыми глазами и явно готовился к выговору.
Однако я только рукой на него махнула. На приветствие Кракозябра тоже не отреагировала. В общем, действительно в депрессию скатилась и не имела никакого желания с ней бороться.
— Дашка, да ладно тебе, — в который раз подал голос Зяба. — Все нормально будет.
Именно этот участливый зудеж заставил меня одеться, причесаться и запихнуть в сумку тетради. А покидая чердак, я впервые пожалела, что живу не одна. Потому что, не будь этих двоих, никто бы не помешал зарыться носом в подушку и прореветь полдня, лелея ущемленное самолюбие и ковыряя пальчиком осколки разбитых вдребезги надежд.
Да, если бы не эти двое, я бы без зазрения совести прогуляла все назначенные на сегодня пары! И завтрак, разумеется, тоже.
А так пришлось выйти из убежища и направиться к лестнице. И столкнуться с пижоном.
— Ты как? — спросил Каст тихо.
Еще один обеспокоенный, блин!
