внимание только на один талант, то остальные можно даже не заметить.
Призрак нахмурился и отрицательно качнул головой:
— Нет, Дашка. Даже не мечтай. Способность к смешанной магии — это тип магического дара. Врожденный. Причем настолько редкий, что даже во времена расцвета магии стихийников было раз, два и обчелся.
Монстр замолчал и задумчиво посмотрел куда-то вдаль. Я тоже заговаривать не спешила.
— Знаешь, это так интересно было, — наконец сказал Зяба тихо, будто вспоминая нечто давнее. — Вот ходит обычный маг с разделенной силой, а потом р-раз, и доминирующая стихия прорывается. А за ней все остальные.
— Как это «прорывается»? — решилась уточнить я.
— Вот на этот вопрос нам так и не удалось ответить. И определить, как этот механизм запускается, не получилось. Только предположения строились, что это какая-то внутренняя инициация. Причем происходящая независимо от внешних обстоятельств.
Погодите… Зяба сказал «мы»? Черт!
— А кто-то говорил, что не настолько близок к магии, — тихо, почти шепотом, сказала я.
Призрак тут же вышел из легкого оцепенения, в которое после собственных слов впал, и презрительно сощурил глаза.
— Ну, не будь букой. — Я искренне, по-доброму улыбнулась и добавила: — Зяб, ты уже столько раз прокололся, что глупо врать дальше.
Мне подарили еще одну гримасу, а после сказали ворчливо:
— Я действительно не разбираюсь в магии. Точнее, в магии Огня.
— А в какой разбираешься? — спросила я осторожно.
Монстр ответил не сразу.
— Я маг Земли. То есть был магом Земли. Когда-то.
Вот это да! Я было открыла рот, чтобы засыпать Кракозябра вопросами, но тот оборвал:
— Прости, но я не желаю говорить об этом, Даша.
В интонациях призрака прозвучало нечто такое, что заставило замолчать не только меня, но и взыгравшее во мне любопытство.
— Все. А теперь иди и избавься от этой книги, — вновь подал голос Кракозябр. — Чтобы даже духу ее на этом чердаке не было.
Н-да. Пожалуй, в чем-то призрак прав: если у меня обнаружат эту книгу, то действительно возникнут большие проблемы. Однако… раритет все-таки. И вот так просто взять ее и сжечь? Хм.
— Кузь, — стремительно обернувшись, позвала я.
Ушастый лис с бордовой шерсткой, привычно дремавший на моей кровати, распахнул глаза и резко вскочил.
— Что ты задумала? — донеслось из зеркала.
Я с наигранной беспечностью подмигнула Зябе и вновь обратилась к «котику»:
— Кузь, а в твой пространственный карман кто-то, кроме тебя, залезть может?
Твир активно замотал головой и сообщил:
— Не-ет.
— Спрячешь? — тут же протянула я брошюру ему.
В зеркале застонали, но я была непоколебима. Не буду уничтожать эту книгу. Понимаю, что опасно, но мало ли, вдруг пригодится? В конце концов, у меня ни копейки денег, и кто знает — вдруг однажды я этот супер-раритет продать смогу? И вообще, зря я ее, что ли, из библиотеки воровала? Так что пусть лежит.
А Кузьма, широко зевнув, спрыгнул с постели, приблизился и схватил зубами протянутую ему брошюру. Не прошло и пары мгновений, как я наблюдала исчезающий в воздухе бордовый хвост.
Кракозябр тоже за этим процессом следил, и суженные глаза непрозрачно намекали — он категорически против такого шага.
— Лучше бы все-таки сожгла, — подтверждая мои мысли, сказал монстр. Потом вздохнул и добавил, в явной попытке сменить тему: — А вообще, Дашка, плохая из тебя воровка. Невезучая. Нет бы что по-настоящему ценное спереть.
И пусть эти мысли перекликались с моими, я все же была не столь пессимистична, как Зяба. Поэтому не выдержала и шепотом призналась:
— Знаешь, а эта книга — не единственное мое приобретение.
Призрак замер на миг и снова напрягся.
— Что еще? — выдохнул он раздраженно. — Что ты еще натворила?
— Не натворила, а совсем наоборот, — заверила я.
— Что?
Я не ответила. В этот момент я вдруг полностью осознала всю ценность и важность приобретенного в запретной библиотеке знания.
Нет, поняла-то я это сразу, еще тогда. Но за суматохой последующих событий не успела свою победу прочувствовать. А вот теперь… Я почувствовала,
