— Я могу дышать!
Тетка сделала скорбную мину:
— Дошло, слава богу! Я уж думала, придется откачивать. Чуть утопленницей не стала… Ну, раз оклемалась, греби теперь за мной.
Это, блин, как начало тупого анекдота: идиот попросил дуру постоять на стреме! А она взяла и потерялась. И это было уже ни фига не смешно!
Не знаю, сколько мне удалось поспать, но проснулся я от того, что рядом громко, с подвыванием, храпел Кусай. Что в таких ситуациях обычно предлагается делать? Посвистеть? Перевернуть на бок? Мне вот хотелось просто прописать ему легкое сотрясение головного мозга или сунуть в рот кляп. Второй вариант выглядел привлекательнее: не так, чтобы очень жестоко, но проблему обещал решить. Особенно если кляп затолкать поглубже.
Потому я прикинул размер необходимого орудия и спросил через плечо:
— Ева, у тебя запасные носки есть? Можно не новые.
Само собой, ответа я не дождался. Потому что ведьма, этот рассадник космической тупости, решила куда-то слинять! То-то она мне весь мозг накануне выела: «Уйдем да уйдем от озера! Здесь же так опасно! Здесь же все что угодно произойти может».
И-таки, да! Произошло!
Я-то, дурак, успокоился, решил, что убедил ее массированной атакой аргументов. А вот фиг вам! Женская логика — она же не знает границ! И бьет всегда по самому больному, когда не ждешь. Ева ведь не только свалила, пока мы спали (идея прямо сочится безопасностью, ага!), но и — куда?! Правильно! В чертово, мать его, озеро!
Да я не поседел только потому, что первые три минуты тупо таращился по сторонам, втайне надеясь, что до сих пор сплю!
И вот за это время она как раз успела вылезти на берег.
Нет, вы только представьте: ночь, тишина, луна в небе пытается пересветить маяк из Иокогамы,[21] над озером стоит легкий туман, что, в принципе, нормально для минусовой температуры, и тут из его ледяных вод появляется чудо! Эдакого приятного синего цвета. Прямо вылитый Смурф! Или фанат Аватара, если судить по звериной рожице.
«Как ее, однако, перекосило от холода», — подумал я и, по примеру любимой скорчив мину пострашнее, поднялся на ноги.
Ева, прижавшая руки к груди и трясущаяся как при пятибалльном землетрясении, сделала несколько неуверенных шагов к стоянке, подняла глаза, встретилась со мной взглядом и резко остановилась.
— Орать будешь? — спросила серьезным тоном.
— Буду, — ответил честно. — Дай только из ступора выйти.
— А можно я пока погреюсь?
Вежливо указал на костер: мол, милости прошу. Она криво улыбнулась и вприпрыжку поскакала к уже начавшему гаснуть пламени. Молча подбросил поленьев. А что? Жертва должна быть жива, когда меня, наконец, попустит, и я смогу высказать ей все накипевшее… ну, скажем так, негодование. Толку на нее орать, если она в этот момент будет думать о варежках и сапогах?
Ведьма присела перед костром на корточки, зябко поежилась и подняла на меня глаза:
— Ты, наверное, хочешь что-то спросить?
Скрипнул зубами:
— И как же ты догадалась?!
— У тебя на лице все написано, — небрежно бросила она, протягивая руки к огню.
Возмущенная реплика повисла на языке. С сомнением покосился на спокойную и на редкость уверенную в себе ведьму… какое-то у нее было нелогичное поведение.
— Ты что, в реке Стикс искупалась? — спросил, нахмурившись. — И теперь, как Ахиллес, неуязвима и бессмертна?
— Не-а, — улыбнулась ведьма.
Набрал в грудь воздуха:
— Так какого черта?!!
— Ш-ш-ш! — подпрыгнула она, прижимая палец к губам. — Кусая разбудишь!
Выдохнул от неожиданности: чего?! Походу, мне срочно нужен новый мозг, потому что я вообще не понимаю, что происходит!
— Я тебе сейчас все объясню! — клятвенно заверила Ева. — Дай только одеться, а то холодно.
И принялась трясущимися руками натягивать на себя джинсы.
Задумчиво поскреб в затылке. Фигня получается. Как бы надо поорать: и готовился, и она в следующий раз, может, предупредит, прежде чем в полувоенной обстановке свалит из лагеря. Только уже не хочется. Потому что ощущение такое, что это не она — дура, а я не созрел до ее божественного
