На стенах зала была развешаны живописные полотна. И первое же полотно повергло Глеба в ступор. На огромной картине, занимавшей полстены, были изображены таинственные существа. Они были белые, почти прозрачные, без выраженных половых органов, словно ангелы. Но Глеб смотрел не на их медузьи тела, а на их лица. Лица эти были очень бледные и чуть вытянутые, что-то среднее между собачьей мордой и свиным рыльцем. Глаза у созданий были темные, большие, да и не глаза это были вовсе, а обрывки теней, сгустившиеся в глубоких глазницах.
Возле Глеба остановилась симпатичная девушка-менеджер в синем пиджачке с эмблемой банка.
– Вам помочь? – с вежливой улыбкой осведомилась она.
Глеб оторвал взгляд от бледных лиц звероподобных ангелов-монстров и спросил у девушки-менеджера:
– Чья это картина?
– Картина принадлежит нашему банку, – с готовностью отозвалась она. – Так же, как и все картины, которые вы здесь видите.
Глеб нетерпеливо качнул головой:
– Я не об этом. Кто нарисовал эту картину? Кто автор?
– Автор? – Девушка посмотрела на картину и озадаченно нахмурила аккуратно нарисованные бровки. – А вам это очень нужно знать?
– Да, – выпалил Глеб так, что девушка испуганно попятилась.
– Хорошо, – с легким удивлением в голосе сказала она. – Я пойду, узнаю у коллег.
Пока она ходила, Корсак обратил внимание на еще одну картину. На ней была изображена обнаженная девушка, но вместо человеческого лица у нее тоже была звериная морда. Такая же белая и заостренная, как у людей на предыдущей картине – что-то среднее между лисьей мордой и мордочкой хорька, однако в звериной внешности этой девушки прослеживалось что-то миловидное, рот ее не был оскален, а изгибался наподобие безгубой, лукавой улыбки.
Обнаженное тело девушки, безупречное, гибкое, с острыми белыми грудками, художник изобразил с любовью и даже страстью. Было видно, что эта девушка (если, конечно, она существовала на самом деле, а не являлась лишь плодом фантазии) была для художника объектом обожания.
Глеб отвел было от картины взгляд, но вдруг на секунду замер, а потом снова медленно повернулся к полотну. Подошел ближе и уставился на изображение удивленным взглядом. На левой груди девушки, чуть ниже соска, темнели две крошечные родинки. Те самые родинки, которые когда-то, больше двадцати лет тому назад, свели с ума самого Глеба и которые он так и не смог выбросить из головы.
– Простите, что вам пришлось ждать.
Голос девушки-менеджера заставил Глеба вздрогнуть.
– Ничего страшного, – глухо проговорил он.
Сотрудница улыбнулась дежурной вежливой улыбкой:
– Картину нарисовал наш местный художник.
Его имя Павел Базаров. Он очень талантливый, его картины висят в музеях и в заграничных коллекциях.
– Вот как?
– Да. – Девушка посмотрела на полотно. – На данной картине он изобразил духов – хранителей нашего города, – с улыбкой доложила она.
– Духов-хранителей? – Глеб чуть прищурился. – А кто они? Что это за духи?
Сотрудница странно-прямым и немигающим взглядом посмотрела Корсаку в глаза и пожала плечами.
– Я не знаю, – сказала она. – Я всего лишь сотрудница банка, а не краевед. А вы, собственно, почему спрашиваете?
– Спасибо.
Глеб повернулся и пошел к выходу.
– Вы почему спрашиваете? – донесся до него голос девушки-менеджера.
Он не остановился.
– Вы почему спрашиваете? – в третий раз окликнула она.
И на этот раз в голосе ее было нечто такое, что заставило Глеба оглянуться. На миг его словно ледяной водой обдало – лицо девушки-менеджера чуть вытянулось вперед и побелело.
Глеб зажмурился, затем снова открыл глаза. С девушкой все было в порядке. Она стояла с хмурым лицом и неприветливо смотрела вслед Корсаку.
Глеб помахал ей рукой…
…отвернулся и вышел из банка.
Узнать адрес художника Павла Базарова для бывшего журналиста Глеба Корсака не составило особого труда и не отняло много времени.
Уже полтора часа спустя он вел свою машину по обновленной бетонке, ведущей к дачному поселку, который когда-то был маленькой прусской
