доносившийся из сарая, был слышен всем без исключения. Но даже малые дети старались делать вид, что не слышат его.
Галеб терпел до полудня следующего дня, не желая вмешиваться в то, чего не понимал и что было делом общины пастора Зиберта. Однако в конце концов Галеб сломался.
Войдя в комнату пастора, он заявил с порога:
– Отче, это больше невозможно терпеть! Вы должны это прекратить!
Пастор Зиберт, сидевший за столом с Библией в руках, поднял на Галеба угрюмый взгляд и сухо промолвил:
– Я уже говорил тебе, Галеб, что в тело и в разум Фрица вселился демон. Пока мы не изгоним демона, душа Фрица будет обречена на адские муки.
– Но как вы узнаете, вышел из него демон или нет?
Пастор прищурил тяжелые веки.
– Фриц должен повиниться и раскаяться, – сказал он. – Демоны же не способны на раскаяние.
Галеб сдвинул брови и упрямо проговорил:
– Отче, ваши действия жестоки.
– Знаю, – так же мрачно и сухо отозвался пастор Зиберт. – Но это оправданная жестокость.
– Оправданная? – Глаза Галеба возмущенно блеснули. – Разве можно загнать человека в рай пинками?
Пастор вздохнул, закрыл Библию и положил ее на стол. Потом посмотрел на Галеба долгим, спокойным взглядом, после чего изрек:
– Если ты видишь на улице пьяного бродягу, который лежит на льду и на которого падает снег, разве ты не перетащишь его под навес?
– Да, – ответил Галеб.
– А если он при этом будет брыкаться и кричать – ты остановишься?
– Нет.
– Даже если он будет обзывать тебя извергом и заливаться слезами?
– Даже тогда.
– Позволь спросить – почему?
– Потому что он не осознает того, что делает. Его разум опьянен хмельным напитком.
Пастор кивнул:
– Верно. Вот ты и ответил на свой вопрос, Галеб. Неверующий человек подобен обезумевшему пьянице, но мы должны попытаться спасти его от града, дождя и ураганного ветра. Даже если в его затянутых хмелем глазах мы будем выглядеть как воплощение зла.
Галеб нахмурился.
– Но так можно оправдать даже инквизиторов, – не сдавался он.
Пастор посмотрел на Галеба удивленно.
– А разве они нуждаются в оправдании? Воины Бога сражаются со злом там, где его видят.
– Но под их горячую руку часто попадают невиновные.
– Кто это тебе сказал? Методы, которыми они выявляют колдунов и ведьм, несовершенны, но, слава господу, эти методы работают. А что касается оправдания… оно нужно не инквизиторам, Галеб, оно нужно тем, кто поддался искушениям Сатаны и впустил зло в свою душу. Но даже к таким людям церковь милосердна, ибо дает им шанс оправдаться. Для этого и существует advocatus diaboli[2].
Увидев сомнение в глазах Галеба, пастор сказал:
– Представь себе, что ты видишь впереди свет вечности и хочешь к нему пойти, но тут твоя левая нога, одержимая дьяволом, начинает выделывать кренделя и вместо того, чтобы помочь тебе прийти к свету, затаскивает тебя во тьму, полную чудовищ. Что ты сделаешь с этой ногой?
– Отрублю ее, – сказал Галеб.
– Верно, – кивнул пастор. – А если то же самое происходит с твоим другом, однако он слишком пьян, или слишком слаб, или слишком напуган, чтобы поднять меч и нанести спасительный удар. Ты поможешь ему отсечь зараженную ногу?
– Помогу.
– Но он наверняка будет кричать и плакать от боли. Тебя это остановит?
– Если речь идет о спасении его жизни – нет.
Пастор улыбнулся спокойной, дружелюбной улыбкой и сказал:
– Полагаю, другие примеры излишни.
После чего отвел от Галеба взгляд и снова взялся за Библию.
Вечером того же дня Фриц, наконец, затих. Из сарая, вытирая тряпкой окровавленные руки, вышел страж Отто. Люди, бывшие во дворе, настороженно и вопросительно уставились на него.
– Фриц раскаялся! – громко объявил Отто. – Он принял мученическую смерть, чтобы очистить и спасти свою бессмертную душу!
