какие только был способен. Эльза увидела эту улыбку, попыталась улыбнуться в ответ, но вместо этого зарыдала в голос и упала лбом на сцепленные на столе руки.

Совершенно растерявшийся Бегунов вскочил со стула, обошел стол, остановился рядом с Эльзой, а затем неловко и смущенно погладил ее рукою по плечу.

– Ну-ну, – сказал он. – Не надо плакать. Будет вам.

Неожиданно Эльза подняла лицо и посмотрела ему в глаза своими огромными зелеными глазами.

– Извините, – робко проговорила Эльза. – Просто… все это так страшно. И смерть Бориса Алексеевича, и обвинения, которые мне предъявили.

– Да, – сказал Сергей, глядя на Эльзу как завороженный. – Я… понимаю. Но мы просто должны во всем разобраться.

Эльза улыбнулась сквозь слезы:

– Да. Не обращайте внимания. Это все проклятые нервы.

Бегунов вернулся на место. Немного помолчал, выстраивая в уме линию допроса, затем продолжил:

– Эльза Яновна, за последние сутки мы провели большую работу. Опросили множество свидетелей, запросили помощь экспертов из области…

– Это из-за Глеба Корсака?

– Что? – приподнял брови Бегунов.

– Это он настоял на привлечении экспертов из области, верно?

Бегунов нахмурился:

– Не думаю, что это имеет отношение к делу.

Эльза усмехнулась и проговорила с горечью:

– Московский журналист, имеющий обширные связи, приехал в наш город и заварил всю эту кашу. И вам теперь придется ее расхлебывать. Но вы же и сами знаете, что все это чепуха, верно?

Бегунов помолчал. Затем разжал губы и, не глядя на Эльзу, медленно продолжил:

– Вашего приятеля Павла Базарова видели рядом с музеем за десять минут до пожара.

– Правда?

– Да. У нас есть свидетели.

Эльза вздохнула.

– Знаете… Я ведь не слежу за Павлом. Он мне не муж и не брат. И я не знаю, что творится у него в голове.

– А разве он не был вашим любовником? – спросил Сергей, чуть покраснев.

Брови Эльзы приподнялись в удивленном жесте.

– С чего вы взяли?

– У него есть картины. – Бегунов отвел взгляд и смущенно кашлянул в кулак. – На них изображены вы.

– И что с того?

– То, что на вас нет одежды. Совсем.

Эльза мягко улыбнулась.

– Вы были правы, когда сказали, что Паша Базаров – мой приятель. Я испытываю к нему огромную симпатию. Но самое главное, я восхищаюсь его талантом художника. Да, я была его моделью, но что в этом плохого? В те минуты, когда он рисовал меня, он не был мужчиной, он был художником. Вы ведь не смущаетесь, когда раздеваетесь перед врачом?

– Врач – это другое, – возразил Бегунов.

– Да, врач это другое. Но и врач, и художник – оба профессионалы своего дела. И раздевалась я не перед мужчиной, а перед художником. Так же, как вы, когда приходите к врачу-урологу, раздеваетесь не перед женщиной или мужчиной, а перед профессионалом, для которого ваша нагота – объект его профессии, а не предмет вожделения.

– Ну, не знаю… – с сомнением проговорил Бегунов. – Когда смотришь на эту картину, такое ощущение, что он не просто вас рисовал, а… – Он сбился и замолчал. – Ладно. Допустим. Значит, вы ничего не знаете об отношениях Павла Базарова и погибшего директора музея?

Эльза покачала головой:

– Нет.

– Но вы ведь уже признали, что директор музея был вашим любовником?

– Да, – спокойно ответила Эльза. – Это так. Мы с Борисом Алексеевичем встречались. Но ведь любовь не является преступлением, правда?

И Эльза посмотрела на Сергея таким взглядом, что он совершенно стушевался.

– Ладно, – выдохнул Бегунов. – Вам надо немного отдохнуть. Продолжим позже.

9

Подполковник Кочетков сидел за своим широким столом с хмурым выражением лица и, глядя на Бегунова,

Вы читаете Заблудшая душа
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату