Галеб краем глаза смотрел на пряжку плаща, поблескивающую на ключице охотника. Пряжка была медная, с лилией и двумя перекрещенными мечами.
Сердце Галеба забилось сильнее, но он не подал виду. Барон вдруг приподнял лицо и понюхал воздух, как это делают звери. Затем нахмурился, глянул по сторонам и задумчиво проговорил:
– Странно.
– Что? – не понял монах.
– Ничего. Просто кое-что показалось.
Тут барон Клинкоуф сунул руку в небольшую сумку, притороченную к поясу. Галеб хотел отвернуться, но вдруг замер с открытым ртом. Барон Клинкоуф достал из сумки курительную трубку и вставил ее в зубы. Мундштук трубки поблескивал золотом, а белая костяная чаша была выточена в форме головы дьявола.
Пока барон разжигал трубку, посетители трактира смотрели на него с притаившимся в глазах ужасом. Несколько минут барон Клинкоуф глотал из трубки дым, запивая его вином. Затем вытряхнул тлеющий табак на деревянную стойку, сунул трубку в сумку и сказал, обращаясь к Галебу:
– Передай мои лучшие пожелания пастору Зиберту. И скажи, чтобы он внимательнее присматривал за своими овцами.
Барон-охотник швырнул монету на прилавок, повернулся и зашагал к двери.
Как только дверь за ним закрылась, скорняк, сидевший во время разговора тише воды, ниже травы, облегченно вздохнул и негромко проговорил:
– Помяни черта, он и появится. Я чуть в штаны не напустил – думал, он все слышал.
– Откуда ж ему было слышать? – спросил торговец, тоже тихим голосом.
– Уж этого я не знаю, а только говорят о бароне всякое.
– А чай, барона Клинкоуфа не было в наших краях лет шесть. Давно ли он снова тут объявился?
– Того не ведаю. Эй, хозяин! – окликнул скорняк трактирщика. – Давно ли барон вернулся из путешествия?
– Месяца полтора – точно, – ответил трактирщик.
Торговец качнул головой и сказал:
– Барон, а разъезжает по городу без свиты. И не боится ведь черных псов!
– Барон Клинкоуф – смелый человек! – сказал трактирщик нарочито громко, хотя это было напрасной мерой, потому что барон, скорее всего, уже отошел от трактира.
Скорняк вдруг вытянул шею и уставился на стол, за которым полминуты назад сидел божий человек.
– А где же наш святоша? – изумленно спросил он.
– Ушел, – констатировал торговец. – Надо же! А я и не заметил.
– Третьего дня у моего брата вскочил под носом прыщ, похожий на козлиную голову, – промолвил вдруг скорняк.
Торговец посмотрел на него удивленным взглядом и уточнил:
– И к чему ты это сказал?
– К тому, что в последнее время в нашем славном городе происходит слишком много странных вещей, – угрюмо отозвался скорняк.
– Видали эту штуковину у него во рту? – понизив голос, прогудел трактирщик. – Говорят, он отпугивает этим дымом бесов.
– Может, отпугивает, – мрачно откликнулся скорняк. – А может, и призывает.
Скорняк широко перекрестился (остальные тут же последовали его примеру), после чего, сурово сдвинув брови, крикнул:
– Эй, трактирщик, а где же обещанная зайчатина?!
Ночь была лунная. Галеб увидел черную тень, скользнувшую между деревьями. Как ни странно, барон Клинкоуф шел пешком.
Галеб двинулся за ним. Он крался следом за бароном бесшумно и быстро. Вскоре они покинули квартал каменных домов и вышли к участку, который местная знать использовала для недалеких прогулок и пикников, столь плотно заросшему деревьями, что он казался лесом.
Пройдя метров пятьдесят, Галеб потерял барона из вида. Он остановился и навострил уши, но не услышал звука шагов. Тогда Галеб поднял голову и тщательно принюхался. Он уловил едва ощутимый запах человека и двинулся туда, откуда этот запах доносился, но вдруг встал как вкопанный и снова втянул ноздрями воздух.
На этот раз он учуял нечто иное. Запах был странный и незнакомый, он не принадлежал ни человеку, ни зверю. К нему примешивались запахи озона и жженой шерсти.
Галеб нахмурился и завертел по сторонам головой, ему показалось, что запах доносится сразу с нескольких сторон, и в этот миг черные тени стремительно отделились от деревьев и ринулись на него.
Он среагировал мгновенно. Увернулся от брошенного ножа, закинул руки за голову и выхватил из-под сутаны два коротких витых меча. В ту же секунду две тени метнулись к нему. В лунном свете блеснула сталь клинков. Галеб отбил удар тяжелого меча и увидел облегченный мушкет, дуло которого смотрело