Глеб покачал головой:
– Ты не права. Это она была мимолетным увлечением. А ты…
– Хватит, Глеб. – Кира вздохнула. – Знаешь, когда ты приехал, появился в кафе… я думала, что сойду с ума от чувств. Я себя проклинала, но ничего не могла поделать. Все вернулось – и любовь, и страдание. Словно мы расстались только вчера.
– Кира, я…
– Подожди, не перебивай. Но прошло всего два дня, и ты снова меня предал. Снова все испортил, разбил – так же, как двадцать лет назад. И вот сейчас я смотрю на тебя и понимаю, что не испытываю к тебе ничего… кроме презрения.
Глеб выслушал ее признание с бледным лицом и стиснутыми зубами. Когда Кира замолчала, он несколько секунд не произносил ни слова, а затем проговорил – тихо, почти шепотом:
– Ты права. Я снова все испортил. Но теперь все по-другому, потому что у нас с тобой есть сын. Теперь я об этом знаю. Я его видел… И я с ним говорил.
В глазах Киры мелькнула тревога.
– Ты с ним говорил?
Глеб кивнул:
– Да.
– И ты ему… все рассказал?
– Нет. Я не мог.
Кира облегченно перевела дух.
– Правильно сделал. У мальчика и так много проблем, а тут еще ты… – Кира на секунду замолчала, а потом сказала: – Он очень хороший парень. Лучше, чем ты. И чем я. Но я не позволю тебе с ним встречаться. Ты для него никто. И таким останешься.
Корсак молчал, не зная, что сказать.
– Уезжай, Глеб, – сказала Кира. – Уезжай прямо сейчас. Поезд отходит через два часа, ты успеешь собрать вещи, вернуть машину в прокат и добраться до вокзала.
Глеб по-прежнему не произносил ни слова.
– Это будет твоим извинением передо мной, – тихо вымолвила Кира. – За все, что ты сделал.
Корсак молчал.
– Глеб? – окликнула Кира после паузы.
– Хорошо, – проговорил он, прерывисто выдохнув. – Я уеду. Сегодня.
– Спасибо, – негромко проговорила Кира.
Глеб повернулся и, ссутулившись и спотыкаясь о стулья, побрел к выходу.
Выехав из города, полицейская машина свернула на бетонку. Здесь начиналась Роминтская пуща, а где-то вдалеке шумело холодное море, и хотя отсюда Бегунов не видел и не слышал его, сейчас он особо остро чувствовал его присутствие.
Проехав по бетонке с километр, машина снова свернула, на этот раз на лесную грунтовую дорогу, прокатилась еще метров двадцать и остановилась.
– Что происходит? – взволнованно спросила Эльза, сидевшая на заднем сиденье рядом с Бегуновым.
Капитан Шарифов убрал руки с руля, повернулся к ней и сказал:
– Можешь сбегать в кустики. Мы подождем.
Эльза растерянно моргнула.
– Спасибо, конечно… Но я не хочу.
Марат Рафикович усмехнулся:
– Хочешь. Бабы всегда хотят. Давай, не противься – выходи из машины. Или я тебя сам выволоку.
Эльза повернулась к Бегунову:
– Сергей?
– Лучше вам выйти, – мрачно произнес тот. – Он не отстанет.
– Слышала, что тебе старлей сказал? – снова ухмыльнулся капитан Шарифов. – Давай, милая, не тяни время.
Эльза пожала плечами, затем открыла дверь и вышла из салона на улицу. Шарифов быстро выбрался вслед за ней. Бегунов тоже хотел выйти, но Марат Рафикович захлопнул перед ним дверцу и сказал:
– Посиди пока в машине, старлей. Я сам разберусь. – Капитан перевел взгляд на Эльзу. – А ты красивая, – сказал он.
Эльза молчала, угрюмо, с тревогой глядя на Шарифова.
