Месть белой вдовы

Квакер бережно держал чашку обеими ру-ками.

– Я не боец. Тебе надо к Вельме Стрикхэм. Или к Раклену. Тебе нужны Бестии, которые сражались с ним раньше.

– Они хотят убить Селину.

– Ты хотел сказать – Белую Вдову? – уточнил Квакер. Он посмотрел на Кара, изогнув бровь, и отпил чая.

Кар яростно покачал головой:

– Должен быть иной путь. Как насчет Полуночного Камня? Он может высасывать силы Бестии, верно?

Квакер поднял взгляд, его глаза блеснули.

– Полуночный Камень опасен, – сказал он. – И как ты заставишь эту новую Паучью Бестию коснуться его? Можно только дать камень ей в руки, а если она – или, что хуже, он – его получит, нам всем придет конец.

Кара ужасно раздражало то, как произносил эти слова Квакер. Обреченно. Трусливо. Хотя этого и следовало ожидать. Ему захотелось выбить чашку из рук Говорящего-с-котами и схватить его за воротник.

– Я не позволю им убить ее.

– Подумай сам – не лучше ли ей умереть? – сказал Квакер.

– Конечно, нет! – возмутился Кар.

Квакер вздохнул:

– Если дух Сеятеля Мрака завладел Селиной – а я действительно не представляю, как такое могло произойти, – изгнать его не в моих силах.

– Вы были моей последней надеждой, – сказал Кар.

Серый кот прыгнул на стол, и Квакер рассеянно погладил его по голове.

– Но… – он помедлил. – Может статься, что у камня есть и другие возможности. Он сейчас с тобой?

Кар вытащил камень из-за воротника – он по-прежнему был в мешочке и на шнурке.

Квакер заметно напрягся, но не сдвинулся с места, хотя следил за камнем глазами.

– Считается, что твой предок, Черный Корвус, был самым могущественным из Бестий за всю историю, – сказал он. – Куда более могущественным, чем его современники. Не многим это известно, но, когда он умер, его дочери, следующей Вороновой Бестии, долгие годы едва удавалось призвать к себе птиц. Поговаривали, что в свои предсмертные часы Черный Корвус поместил свой дух внутрь Полуночного Камня…

– Но как? И зачем? – спросил Кар.

Квакер пожал плечами:

– Может быть, ему была ненавистна мысль о смерти и он посчитал, что таким образом сможет обеспечить себе вечную жизнь. Некоторые говорят, он завидовал любому, кто обладал его силой. Даже своим собственным потомкам.

Кар нахмурился:

– Но Черный Корвус создал Полуночный Камень для блага всех Бестий, разве нет? Чтобы ни один род не угас, даже если у Бестии нет детей, которые могли бы унаследовать ее силу.

Он только один раз видел Черного Корвуса – в воспоминаниях Каната, Говорящего-с-червями. У его предка было суровое лицо и глубокий, уверенный голос.

– У добра и зла много граней, – негромко произнес Квакер. – И нередко разница между одним и другим зависит от точки зрения.

– И вы говорите, что Сеятель Мрака нашел способ уберечь свой дух от разрушения? – спросил Кар. – Не потерять свое «Я» даже после смерти?

– Я говорю, что если кто и знает, как Сеятелю Мрака удалось выжить, то это сам Черный Корвус, – вздохнул Квакер.

– Вы что-нибудь понимаете? – спросила Блик.

– С трудом, – ответил Хмур.

– Я все еще жду печенья, – сказал Визг. – Оно точно где-то здесь – на столе полно крошек!

– Но как я могу поговорить с Черным Корвусом? – спросил Кар.

– Ты можешь поискать его, – сказал Квакер, кивнув на покрытый тканью камень в руке Кара.

– Ну, я рада, что он все объяснил, – заметила Блик.

Кар аккуратно снял шнурок с шеи, вынул камень из мешочка и осторожно положил на скамеечку. На отполированной поверхности отразились комната и лицо мальчика, склонившегося над камнем.

– Коснись его, – сказал Квакер.

– А он не заберет мои силы? – забеспокоился Кар.

– Думаю, нет, – ответил Квакер. – Камень принадлежит роду Говорящих-с-воронами.

– Он думает, что нет, – выразительно произнесла Блик.

– Не очень-то обнадеживает, – поддакнул Хмур.