Вообще-то, я и в самом деле намеревалась потрогать его попозже, ночью.
– Анна, он правда сорвал банк?
– Ну… Не совсем сорвал, но потрепал изрядно, – сказала она и икнула, прикрывшись рукой. – Из-звините. Мы поиграли чуть-чуть здесь, а потом поехали во «Фламинго», чтобы перебить фишку. Приехали как раз перед третьим заездом в «Святой Аните», и Берт поставил там на малышку, которую звали так же, как его мамочку. Длинный забег, и она – первая на финише. Рулетка там прямо рядом, и Берт ставит весь свой выигрыш на двойное зеро…
– Значит, он уже тогда был здорово пьян, – прокомментировала Голди.
– Я – гений! – подал голос Берт.
– И то и другое. Выпало двойное зеро, и Берт берет свой громадный куш и ставит все на «черное», и выпадает «черное», и он оставляет все на «черном», и выпадает опять «черное», и он передвигает все на «красное», и выпадает «красное», и… Крупье зовет своего шефа, Берт желает играть на все, но шеф объявил лимит в пять килобаков.
– Козлы! Гестаповцы! Подлые наймиты! Ни одного настоящего спортсмена во всем их дерьмовом казино… Забираю свои бабки и иду в другое!
– И теряешь все, – сказала Голди.
– Г-голди, д-дружище… Ты оч-ч-чень неу… неважит-т-тельно сом-мной раз-з-гриешь. Мм?
– Да, он мог все потерять, – согласилась Анна, – но я проследила за тем, чтобы он последовал совету шефа. В сопровождении шестерых охранников казино мы отправились в их банк – отделение «Лаки страйк» – и положили их там на счет. Иначе я не позволяла ему выйти оттуда. Представьте, как бы он тащил полмегабака от «Фламинго» до «Дюн» наличными. Да он бы до соседней улицы не дошел.
– Чу-у-ушь! В Вегасе преступность меньше, чем в лем дром гор-р-рроде в Серной Амеке… Анна, левь моя, ты властная, хиш-ш-ная особа. Зак-к-левала меня ок-к-кончательно. Я на тебе не женюсь, даже… даже если ты будешь ум-м-молять на коленях. Я отберу у тебя башмачки и буду стегать плет-т-кой и держать на сухарях.
– Конечно, дорогой. Но сейчас лучше надень свои башмачки, потому что тебе придется повести нас ужинать. Сухарями. С трюфелями и икрой.
– И с шампанским! Но не ради твоей хиш-ш-ной натуры… Дамы! Фрайди, Голди, р-родные мои… Вы мне поможете отметить мою фин… финансовую смекалку? С фазанами и пляшущими девками в таких шляпках… А?
– Да, – сказала я, – поможем.
– Поможем, – подтвердила Голди, – пока ты не передумал. Анна, ты сказала «полмегабака»?
– Берт, покажи им.
Берт достал новенькую банковскую книжку и дал ее нам в руки, любовно поглаживая себя при этом по животу. Пятьсот четыре тысячи – больше полумиллиона в единственной твердой валюте во всей Северной Америке. Мм-да, немногим более тридцати одного килограмма чистого золота. Нет, не хотела бы я тащить это по улице. В слитках. Особенно без тележки. Это почти половина моего веса – банковская книжка гораздо удобнее. Что ж, я с удовольствием позволю Берту угостить меня шампанским. И выпью много.
Именно это мы все и сделали – в кабаре «Стардаст». Берт знал, сколько нужно дать на лапу старшему официанту (а может, он дал ему, не глядя, слишком много), чтобы тот усадил нас рядом со сценой, и мы навалились на шампанское, а потом славно поужинали – запеченная курица, значившаяся в меню, правда, как цыпленок, и молоденькие, веселые танцовщицы, от которых пахло свежестью только что принятой хвойной ванны. Были у них и танцовщики – для нас, женщин, но я мало обращала на них внимания, во-первых, потому что от них не так приятно пахло, а во-вторых, у меня создалось впечатление, что они больше интересуются друг другом, чем нами. Это, конечно, их дело, но лично я предпочитала смотреть на девочек.
Еще у них был замечательный маг-чародей, который выхватывал прямо из воздуха голубей, как обычно фокусники выхватывают монетки. Мне очень нравятся фокусники – я никогда не могу понять, как они все это делают, и всегда смотрю на них открыв рот. А этот, по-моему, он подписал контракт с самим дьяволом, иначе как, скажите на милость… В какой-то момент его ассистентку заменила одна из танцовщиц. На ассистентке было не так уж много надето, но танцовщица носила лишь туфельки – снизу, шляпку – сверху, и улыбку – посередке. Фокусник принялся доставать голубей из… из нее. Я не поверила своим глазам. Там не могло быть столько места, а кроме того, ей было бы щекотно. Так просто не получится. Но когда-нибудь я приду сюда снова и посмотрю на это с другого угла. Потому что это просто невозможно!
Когда мы вернулись в «Дюны», Голди захотела посмотреть внизу в холле ночную развлекательную программу, а Анна сразу отправилась спать. Я решила посидеть с Голди, а Берт попросил занять ему место, сказав, что он только проводит Анну и сразу вернется.
Однако он не вернулся. Поднявшись в номер, я ничуть не удивилась, увидев, что дверь в спальню закрыта: еще до ужина я почуяла, что Берт вряд ли станет успокаивать мои нервы две ночи подряд. Что ж, это их дело, и я ничего не имела против. Берт сделал мне доброе дело, когда я по-настоящему в этом нуждалась. Я лишь подумала, что Голди может загрустить по этому поводу, но этого не произошло. Мы с ней забрались в постель, похихикали немножко, обсуждая, как фокусник ухитрялся доставать голубей, и заснули. Голди тихонько храпела, когда я отключилась.
Разбудила меня, как и в предыдущее утро, Анна – только на этот раз не с таким постным видом, а сияя от счастья.
– Доброе утро, дорогие, – сказала она. – Быстро пи-пи и чистить зубки, завтрак прибудет через две-три секунды. Берт как раз вылезает из ванны, так что поторапливайтесь.
