не одевалась в такое бесстыдство.
Шизуко не позволила мне прийти вовремя. Она так рассчитала мой выход, что я очутилась в капитанской гостиной ровно в семь минут восьмого. Хозяйке бала уже было известно мое имя, и капитан почтительно склонился над моей рукой. Теперь я точно знаю: летать на космических кораблях Очень Важной Персоной гораздо лучше, чем охранником порядка.
«Шерри» включало в себя «хайболлы», коктейли, «Исландскую черную смерть», «Весенний дождь с Реальма» (убойной силы – не прикасайтесь!), датское пиво, какую-то розовую субстанцию с Фиддлерс-Грин и, без сомнения, «Пот пантеры», если попросить. А также тридцать один сорт вкуснейших бутербродиков (я считала), которые надо было есть прямо руками. Мистер Скимаа мог мной гордиться: я выпила шерри (одну порцию) и изо всех сил сдерживала себя, когда мне снова, и снова, и снова, и снова предлагали все тридцать с лишним сортов бутербродиков. И правильно делала, что отказывалась: кормежка на лайнере полагалась восемь раз в день (это я тоже сосчитала): утренний кофе («кафе комплит», то есть с выпечкой); завтрак; предполуденная закуска; второй завтрак; послеполуденный чай с сэндвичами и выпечкой; час коктейлей (и тридцати одного сорта бутербродиков); ужин (семь блюд, если не соскочите с дистанции) и, наконец, полуночный ужин в баре. Кроме того, если захотите есть в неурочное время, всегда можете заказать сэндвичи и напитки из буфета.
На корабле было два бассейна, гимнастический зал, турецкая баня, шведская сауна и клиника «Сохраним фигуру». Два с четвертью круга по главной прогулочной зоне составляют километр, но я не думаю, что этого хватало: многие из моих попутчиков жрали так, словно прогрызали себе дорогу сквозь Галактику. Моей главной проблемой по прибытии в имперскую столицу будет отыскать свой пупок под складками жира.
Доктор Джерри Мэдсен, младший офицер медицинской службы, который выглядел слишком молодо для костоправа, выдернул меня из толпы на капитанском «шерри», а потом встречал меня после ужина. (Сам он ел не за капитанским столом и даже не в столовой первого класса, а в кают-компании с другими младшими офицерами.) Он повел меня в Галактическую гостиную, где мы сначала потанцевали, а потом посмотрели шоу-кабаре – песенки, танцы и жонглер, который в паузах показывал магические трюки. (Последний напомнил мне о том кудеснике с голубями, о Голди, и мне неожиданно взгрустнулось, но я постаралась запрятать тоску поглубже). Затем мы снова танцевали, появились еще двое младших офицеров – Том Аделл и Хайме Лопес, которые по очереди сменяли Джерри, – и в конце концов гостиная закрылась, а трое кавалеров повели меня в маленькое кабаре под названием «Черная дыра», где я твердо отказалась напиваться, но охотно шла танцевать, когда меня приглашали. Доктору Джерри удалось избавиться от соперников и отвести меня в мою каюту «ББ». Было довольно поздно по корабельному времени, но не слишком поздно по флоридскому, по которому я проснулась этим утром.
Шизуко дожидалась меня, одетая в красивое парадное кимоно, шелковые тапочки, лицо ее было сильно накрашено. Она поклонилась, показала, что мы должны сесть в той части каюты, которая считалась гостиной (часть, служившая спальней, была отгорожена ширмой), и подала нам чай с пирожными. Немного погодя Джерри поднялся, пожелал мне спокойной ночи и ушел, после чего Шизуко раздела меня и уложила в постель.
У меня не было определенных планов относительно Джерри, хотя, без сомнения, он легко мог бы меня уговорить, если бы стал настаивать. Я гораздо лучше умею уступать, чем спорить. Но на нас обоих здорово действовало, что неподалеку от нас со сложенными ручками сидит эта японская куколка и смотрит, смотрит – и… ждет. Джерри даже не поцеловал меня на ночь.
Уложив меня в постель, Шизуко легла сама по другую сторону ширмы, немного пошуршав постельным бельем, которое вынула из шкафа. Никогда раньше меня так тщательно не опекали, даже в Крайстчерче. Может быть, это входит в условия моего неписаного контракта?
29
Звездолет – я имею в виду гиперпространственный звездолет – жутко интересная штука. Конечно, чтобы понять, что движет звездолет, нужно очень здорово знать волновую механику и многомерную геометрию. Это требует образования, которого у меня нет и, вероятно, никогда не будет (очень хотелось бы вернуться и получить его, особенно сейчас). С ракетами – нет проблем: Ньютон нам все объяснил. Антиграв – оставался загадкой, пока не пришел доктор Форвард и все не объяснил. Теперь антиграв можно встретить повсюду. Но каким образом звездолет, весящий около ста тысяч тонн (так мне сказал капитан), может разгоняться почти до восемнадцати сотен световых, при этом не пролив суп в тарелках и никого не разбудив? Не знаю. У нашего звездолета были самые большие «шипстоуны», которые я когда-либо видела, но… Тим Флаэрти, второй помощник главного инженера, сказал мне, что энергия расходуется только в середине прыжка, а все остальное путешествие они питают лишь вспомогательные службы (отопление корабля, готовка пищи, освещение и проч.).
Для меня это звучит как нарушение закона сохранения энергии. Меня в детстве научили, что надо регулярно мыться и что ланчей даром не бывает. Так я ему и сказала, но он лишь досадливо тряхнул головой и уверил меня, что как раз закон сохранения энергии и позволяет добиться этого. Он сказал, что двигатель работает, как фуникулер: все, что вы кладете туда, возвращается вам обратно.
Не знаю. Там нет никаких канатов, и это не похоже на фуникулер, но… это работает.
Навигация корабля – еще более сложное дело. Правда, они сами называют это не «навигацией» и даже не «астронавигацией», а «космонавтикой». Но тут кто-то явно морочит голову бедной Фрайди, потому что офицеры инженерной службы говорили мне, что офицеры на мостике (это совсем не мостик), которые якобы занимаются космонавтикой, нужны не для космонавтики, а чисто для косметики, потому что всю работу делает компьютер. А мистер Лопес, второй офицер, сказал, что инженерная служба присутствует на корабле только потому, что этого требуют профсоюзы, а на самом деле за них все делает компьютер.
