Он решил разгрузиться. Свернул внезапно ко входу в аптеку и сразу за порогом остановился, чтобы купить газету. Пока машина отпечатывала для него экземпляр, он взял с прилавка, как будто его вдруг осенило, три стандартные капсулы для пневматической почты. Заплатил за них, а стопку адресных наклеек незаметно зажал в кулаке.
Взглянув на зеркальную стену, Гилеад убедился, что преследователь топчется на улице и продолжает наблюдать за ним. Гилеад отступил к стойке с газировкой и проскользнул в незанятую кабинку. Хотя в это время вовсю шло представление среди публики – весьма соблазнительная стриптизерша разоблачалась до последней нитки бус, – он задернул занавеску.
Вскоре слабо вспыхнула лампочка над входом, и Гилеад откликнулся:
– Войдите!
К нему за занавеску прошла симпатичная и очень юная официантка. Пластиковый костюмчик прикрывал ее, ничего не пряча. Она осмотрелась.
– Скучаете?
– Нет, спасибо, я устал.
– А как насчет рыженькой? Такая лапочка…
– Я в самом деле устал. Принесите две бутылки пива, неоткупоренные, и соленых крендельков.
– Как угодно, дружок.
Она вышла.
Гилеад молниеносно открыл несессер, выбрал девять кассет с микропленкой и загрузил их в три капсулы, по три кассеты в каждую. Затем на почтовой наклейке написал адрес: «Рэймонду Калхуну, а/я 1060, Чикаго» – и старательно заполнил прямоугольник, предназначенный для электроглаза сортировщика. Адрес он составил из специальных символов, распознаваемых автоматом. Но рядом повторил адрес обычными буквами и цифрами, на случай если робот- сортировщик сочтет выведенные отправителем символы сомнительными и отдаст капсулу почтовому клерку-человеку для переадресовки.
Работал Гилеад быстро, но с аккуратностью гравера. Прежде чем он закончил, вернулась официантка, о ее приходе предупредил сигнальный огонек. Гилеад прикрыл наклейку локтем.
Расставляя перед ним пиво и блюдо с крендельками, она взглянула на почтовые капсулы:
– Хотите, чтобы я это отправила?
Какое-то мгновение он колебался. Выходя из туннеля, Гилеад был уверен в том, что, во-первых, на Джоэла Абнера, коммивояжера, никто не обратил внимания, а во-вторых, превращение Абнера в Гилеада не возбудило ни малейших подозрений. Эпизод с карманным воришкой не встревожил его, но заставил пересмотреть оба пункта, которые из точно рассчитанных постоянных величин превратились в непредсказуемые переменные. Он заново все проверил, и величины снова сделались постоянными, но с противоположным знаком. С того момента как он увидел агента «Нового века», стоящего за дверью аптеки, подсознание вопило об опасности, точно сигнализация, сработавшая при появлении взломщика.
Стало ясно не только то, что он выслежен, но и то, что противник действует с изобретательностью и ловкостью, каких он не предвидел.
Но нетрудно с математической точностью доказать, что девушка здесь ни при чем. Не могли же охотники предвидеть, что он выберет именно эту аптеку. Вообще-то, причастность официантки нельзя исключать, ведь после первого контакта она какое-то время была вне его поля зрения. Но явно эта девушка недостаточно умна, несмотря на свою кошачью утонченность, и трудно поверить, что к ней подобрались, подкупили, проинструктировали за краткий промежуток времени, необходимый для того, чтобы принести две бутылки пива, и что она сообразила, как воспользоваться неожиданной ситуацией. Нет, девице нужны только чаевые, а потому она неопасна.
Но ее наряд не давал возможности спрятать три почтовые капсулы, да и вряд ли она сумела бы пробраться сквозь толпу к почте. Гилеаду не хотелось, чтобы завтра утром в канаве нашли ее труп.
– Нет, – ответил он. – Мне все равно мимо почты идти. Но спасибо за заботу. Возьмите. – Он протянул полкредита.
– Спасибо.
Она ждала и со значением глядела на пиво. Гилеад полез в карман за мелочью, но там оставалось лишь несколько монет. Тогда он извлек бумажник, а из него – банкнот в пять плутонов.
Девушка вернула сдачу: три бумажки по одному плутону и мелочь. Монеты Гилеад придвинул к ней, а потом, обмерев от страха, дождался, когда она выйдет. Тогда только он поднес бумажник к глазам.
Это был не его бумажник.
«Мог бы заметить раньше», – упрекнул он себя. Хотя прошла всего секунда, пока Гилеад выдергивал бумажник из скрюченных пальцев гостиничного агента и прятал в свой нагрудный карман, он должен был заметить подмену – и отобрать у вора похищенное, даже если бы для этого пришлось с него живого содрать шкуру.
Но откуда эта уверенность, что бумажник – не его? Он точно такого же размера, формы и веса и неотличим на ощупь – настоящая страусовая кожа в эпоху синтетики. Вот старое чернильное пятно – Гилеад держал бумажник в одном кармане с ручкой, которая текла. А здесь царапина буквой «V» – уже и не припомнить обстоятельств, при которых она появилась.
