– Я обхожу «забор». Мой участок. А вот ты что тут делаешь, сестренка?
– О господи, да какая я тебе сестренка? Ты перепутал участок или перепутал смены. – К своей досаде, я заметила на его новехонькой робе болтающийся уоки-токи. Что ж, я ведь совсем недавно занялась такой работой и на этом поприще всего лишь подмастерье.
– Черта с два! – возразил он. – По новому графику – я заступаю с рассвета и сменяют меня в полдень. Может, ты и должна меня сменить? Да, скорее всего, так, и ты просто пришла раньше. Сейчас я свяжусь с начальством, и мы все уладим.
– Валяй, – сказала я, подходя ближе.
Он заколебался и начал было:
– Впрочем, может быть, лучше я… – но договорить не успел, потому что я не колебалась.
Мне не хочется, чтобы читатель этих мемуаров подумал, будто я убиваю каждого, с кем у меня возникают какие-то разногласия. Я даже не сделала ему больно, разве что временно и не очень сильно – просто усыпила ненадолго, правда без предупреждения. Скотчем, болтавшимся у меня на поясе, связала ему ноги и руки. Будь у меня под рукой медицинский пластырь, заклеила бы ему рот, но у меня была только двухсантиметровая лента, а для меня гораздо важнее было пройти через «забор», чем мешать ему взывать о помощи к кроликам и койотам. Не тратя времени даром, я занялась делом.
Паяльником, пригодным для починки «забора», можно и разрезать «забор», но мой паяльник был немного лучше, чем обычный, – я купила его в одном магазинчике в Фарго, зайдя с заднего входа (еще одно преступление). Это был не оксиацетиленовый паяльник, каким он казался, а лазер для резки стали. За две секунды я проделала дыру, вполне достаточную для Фрайди, и уже собралась было нырнуть, как сзади послышалось:
– Эй, возьми меня с собой!
Я заколебалась. Он принялся бессвязно, но настойчиво твердить, что он так же хочет скрыться от имперских легавых, как и я, и… «Ради бога, развяжи меня!»
То, что я потом сделала, по глупости может сравниться лишь с поступком жены Лота. Я достала нож, разрезала ленту, связывающую его по рукам и ногам… нырнула в проделанную моей игрушкой дыру и пустилась бежать. Я не стала ждать и смотреть, последовал он за мной или нет.
В полукилометре к северу от меня виднелась роща, и я ринулась туда, ставя новый мировой рекорд по бегу. Тяжелый пояс с инструментами мешал мне, и я, не сбавляя темп, скинула его, а через секунду бросила и кепку со значком, и… «Ханна Дженсен» отправилась в небытие, так как «паяльник», перчатки и «патронташ» остались в империи. От нее остался только кошелек, от которого я избавлюсь позже, когда не буду так сильно занята.
Нырнув в рощу, я быстро отыскала место для наблюдения, потому что чувствую себя некомфортно, когда за мной тащится «хвост». Мой бывший пленник к этому моменту был как раз на полпути от «забора» к роще, и тут… Над ним зависли сразу два гравилета. На том, что был ближе к нему, красовался кленовый лист Британской Канады. Я не могла рассмотреть опознавательный знак на втором, потому что он направлялся прямо на меня, пересекая государственную границу.
Британо-канадский полицейский гравилет приземлился. Мой непрошеный гость, похоже, сдался без сопротивления – разумно, поскольку гравилет из империи приземлился сразу вслед за первым, забравшись при этом метров на двести вглубь Британской Канады… Да, это была имперская полиция; может быть, даже тот самый гравилет, что подлетал ко мне, когда я обходила «свой» участок.
По профессии я не юрист-международник, но не сомневаюсь, что войны порой начинались и по менее значительному поводу. Я затаила дыхание, напрягла слух до предела и принялась слушать.
Среди полицейских обеих стран тоже не оказалось специалистов по международному праву: обсуждение вышло шумным и бессвязным. Имперская полиция требовала выдачи беженца на основании задержания при «попытке совершения», а британский канадец ссылался (и, по-моему, вполне оправданно) на то, что «попытка совершения» применима лишь к преступникам, застигнутым на месте преступления, в то время как единственным «преступлением» в данном случае являлся въезд в Британскую Канаду в месте, не предназначенном для въезда, – случай, не подлежащий юрисдикции имперской полиции, так что: «Уберите ваше корыто с британо-канадской территории!»
Имперский легавый дал односложный ответ, который разозлил здешних полицейских. Канадец захлопнул люк, включил мегафон и рявкнул:
– Вы задержаны за нарушение воздушного и наземного пространства Британской Канады! Выходите и сдавайтесь! Не пытайтесь взлететь!
После чего имперский гравилет немедленно оторвался от земли, пересек границу в обратном направлении и исчез. Скорее всего, канадцы именно этого и добивались.
Я замерла и почти не дышала, потому что теперь у них было полно времени и они могли переключить свое внимание на меня.
Придется признать, что мой товарищ по побегу полностью оплатил мне «пропуск» через «забор»: меня не стали искать. Наверняка он-то видел, как я нырнула в рощу, но… Вряд ли меня засекла патрульная служба. Конечно, брешь в «заборе» тут же вызывает сигнал тревоги в полицейских участках по обе стороны границы, для электронщиков это обычная задача – даже если нужно точно определить место повреждения сетки. Потому-то я так торопилась.
А вот сосчитать количество тел, излучающих тепло, которые проникли в брешь, – это совсем другая задача. Не невозможная, но дорогостоящая и потому совершенно необязательная. Как бы там ни было, мой безымянный напарник не настучал на меня, и… Никто не стал меня искать. Через некоторое время прибыла британо-канадская ремонтная команда: я видела, как они подобрали мой пояс с инструментами, который я выбросила возле забора. Когда они отбыли, появилась другая команда – со стороны империи, – они проверили, как произведен ремонт, и убрались восвояси.
