Мне стало интересно, как все обернулось с поясами для инструментов. Когда мой бывший пленник сдавался британо-канадской полиции, я не помню, чтобы на нем был пояс. Думаю, ему пришлось снять его, чтобы пролезть сквозь дыру в «заборе», – дыра была в аккурат для Фрайди, но для него, наверное, узковата.
Что же произошло? А вот что: канадцы видели один пояс на их стороне, а имперские легавые – тоже один, на своей стороне. Ни у той ни у другой стороны не было причин подозревать, что какой-то второй нелегал пролез через дыру… Пока мой бывший пленник держит рот на замке.
Довольно мило с его стороны, как мне кажется. Многие мужчины не упустили бы шанс поквитаться за то, что их «погладили» так, как я его.
Я просидела в этой роще, пока не стемнело, – тринадцать утомительных часов. Мне не очень-то хотелось, чтобы меня кто-нибудь засек, пока я не найду Жанет (а если повезет, и Жана): зачем нелегальному иммигранту лишняя реклама? День тянулся долго, но еще давным-давно мой инструктор-гуру по самоконтролю как следует обучил меня, как бороться с голодом, жаждой и скукой, оставаясь при этом спокойной, внимательной и готовой ко всему. Когда полностью стемнело, я вышла из своего укрытия. Местность я знала лишь по карте, но этого было достаточно, поскольку карту изучила основательно – двумя неделями раньше, в доме у Жанет. Впереди меня ждали не такие уж большие трудности, пешая прогулка примерно в сто десять километров. Это расстояние нужно преодолеть никем не замеченной и – до рассвета. Не очень сложная задача.
Маршрут тоже довольно простой. Я должна двигаться на восток, пока не выйду на прямую трассу из Ланкастера (империя) в Ла-Рошель (Британская Канада) в районе контрольно-пропускного пункта, который легко обнаружить. Далее на север, к пригородам Виннипега, обойти город слева и выйти на трассу, идущую с севера на юг к пропускному пункту. Оттуда Стонуолл совсем уже неподалеку, а значит, и поместье Тормеев. Последнюю и самую трудную часть пути я запомнила не только по карте, но и по своим собственным наблюдениям, от которых меня ничто не отвлекало, кроме легких дружеских объятий.
Когда я подошла к внешним воротам поместья Тормеев, уже светало. Я устала, но не слишком: в принципе, я могу выдержать двадцатичетырехчасовой «марш-бросок-трусцой», если это необходимо (я проделывала это на тренировках). Правда, ныли ноги и очень хотелось пить, так что кнопку звонка я нажала с радостным облегчением.
Немедленно у меня над головой раздался голос:
– Говорит капитан Жан Тормей. Это запись. Дом охраняется охранной компанией «Виннипегские оборотни». Я пользуюсь услугами этой фирмы, потому что не считаю распространенное мнение о том, что они головорезы, справедливым, – они просто усердно защищают своих клиентов. Все звонки, адресованные в этот дом, перенаправляться не будут, но отправленная сюда почта будет переадресована нам. Благодарю за внимание!
Нет, это я благодарю тебя, Жан! Черт!.. Черт-черт-черт! Ну почему я решила, что они должны сидеть дома? Просто я не позволяла себе и допустить, что они могут уехать. Как говорят в таких случаях спецы-психоаналитики, я просто «переключилась»: после потери новозеландской семьи и Босса (может, он уже мертв?) поместье Тормеев в моем сознании трансформировалось в «мой дом», а Жанет – в мою мать, которой у меня никогда не было.
Мне страстно захотелось вернуться на ферму Хантеров, под теплое и заботливое крылышко миссис Хантер… Или в Виксберг – полечить одиночество Джорджем…
Между тем всходило солнце, скоро на дорогах станет густо от машин, а я была незаконным иммигрантом, у которого почти не осталось британо- канадских долларов и который очень не хотел, чтобы его заметили, задержали и стали допрашивать. Вдобавок у меня голова кружилась от усталости, недосыпа, голода и жажды.
Однако трудностей в выборе вариантов у меня не было – выход был один-единственный: я должна по-звериному заползти в какую-нибудь нору, причем быстро, пока на дорогах не стало людно.
Вокруг Виннипега маловато лесов, но я вспомнила, что слева от главной трассы оставалось несколько гектаров дикой земли, как раз позади дома Тормеев – ничьей земли, прямо под холмом, на котором Жанет выстроила свой дворец. И я двинулась в том направлении, встретив на дороге только молочный фургон, и больше никого. Поравнявшись с кустарником, я сошла с дороги.
Идти было очень неудобно, вскоре я стала прыгать «с кочки на кочку» и буквально продираться сквозь заросли колючек, но… Впереди замаячило кое- что получше леса – маленький ручеек, такой узкий, что я могла легко перешагнуть через него… Что я и сделала, но не раньше чем напилась как следует. Чистый? Наверняка нет, но я об этом не задумывалась, потому что благодаря своему «необычному» появлению на свет могла не бояться большинства инфекций. Вода пахла свежестью, и, напившись вволю, я почувствовала себя значительно лучше – физически, но не избавилась от тоски на сердце.
Я углубилась в кустарник в поисках места, где не только смогу укрыться от посторонних глаз, но и рискнуть поспать хоть немного, – последний раз я спала шесть часов, и было это двое суток назад. Но проблема найти укрытие в дикой природе вблизи большого города состоит в том, что здесь может появиться отряд бойскаутов и буквально пройтись по твоей голове. Поэтому я искала не просто безопасное место, а такое, «куда не ступала нога человека».
И я нашла его. С одной стороны был довольно крутой склон оврага, а терновник, который я обнаружила методом Брайля [34], еще больше ухудшал доступ.
Терновник?
Мне потребовалось около десяти минут, чтобы найти вход, поскольку он выглядел как оголившийся бок валуна, оставшегося со времен, когда большой
