– О да, он очень неплох в этой роли. Но когда этот псих вздумал грозить Жанет своей пушкой, я прыгнула! Босс, пока это не произошло, я и знать не знала, что люблю Жанет. Я… Я не знала, что могу так любить женщину. Вы знаете больше моего, как меня сделали. Скажите… У меня что, перемешаны гормоны?
– Я знаю достаточно о твоем дизайне, но не собираюсь обсуждать это с тобой. Тебе это знать совершенно не обязательно. Твои гормоны в полном порядке, как у любого здорового человека, в частности, у тебя нет лишней игрек-хромосомы. Каждый нормальный человеческий организм обладает смешанными гормонами, и человеческая раса делится на тех, кто знает это, и тех, кто не знает. Прекрати эту глупую болтовню – гениям она не к лицу.
– О-о, так я уже стала гением?! Вот это здорово!..
– Не дерзи. Ты – супергений, но тебе еще очень далеко до реализации своего потенциала. Что касается гениев и супергениев, они всегда устанавливают для себя собственные законы – и в сексе, и во всем остальном. Им претит по-обезьяньи следовать обычаям братьев своих меньших. Ладно, вернемся к нашим баранам. Тело могут обнаружить?
– Это все равно что найти прошлогодний снег.
– Есть смысл обсуждать это со мной?
– Нет, не думаю.
– Тогда это меня не касается, и я полагаю, Тормеи могут спокойно вернуться домой, как только полицейские придут к выводу, что невозможно установить corpus delicti[38]. Хотя corpus delicti формально и не требует наличия corpus, представить обвинение в убийстве без тела чертовски трудно. Если их все же арестуют, хороший адвокат вытащит их за пять минут, а я смею полагать, у Тормеев будет очень хороший адвокат. Возможно, тебе будет приятно узнать, что выехать из страны им удалось с твоей помощью.
– С моей?
– Твоей и доктора Перро. Вы помогли им, выехав из Британской Канады под именами мистера и миссис Тормей, использовав их кредитные карточки и заполнив туристические карты от их имени. Таким образом, вы двое оставили след, доказывающий, что Тормеи покинули страну сразу вслед за исчезновением лейтенанта Дики. Это сработало так достоверно, что несколько дней полицейские пытались выследить их, а вернее, вас в Калифорнийской Конфедерации. И даже обвиняли своих коллег из Калифорнии в нерасторопности, думая, что это они вас упустили. Но меня слегка удивил тот факт, что их не смогли арестовать в их доме, поскольку моему агенту весьма легко удалось войти в дом и поговорить с ними.
Меня это вовсе не удивило. Если появляется полицейский, хлоп – нора закрылась за ними. Если же это не полицейский и Жан в нем уверен…
– Скажите, Босс, а ваш агент в Виннипеге упомянул мое имя? Я имею в виду «Марджори Болдуин»?
– Конечно. Пока он не назвал это имя и не показал твою фотографию, миссис Тормей категорически отказывалась впустить его. Без помощи Тормеев я напал бы на твой след гораздо позже. Мы помогли друг другу: они помогли сбежать тебе, а мы помогли сбежать им – я велел своему агенту сообщить им о том, что их ищут, и обеспечить побег. Все кончилось хорошо.
– Как вам удалось их вытащить?
– Фрайди, ты уверена, что хочешь это знать?
– Мм, нет. – (Когда я теперь смогу узнать? Если бы Босс хотел рассказать мне, он бы это сделал сразу. «Все тайное становится явным»? Да, но только не у Босса.)
Босс вышел из-за стола и… Я неприятно поразилась – обычно он мало двигался, и в его старом кабинете он мог, не вставая, дотянуться до всех аксессуаров своего чаепития. Сейчас же он не вышел, а выехал из-за стола в инвалидном кресле, подъехал к маленькому столику и стал возиться с заварным чайником.
– Можно я налью вам? – спросила я, торопливо вставая.
– Спасибо, Фрайди. Будь добра. – Он тут же бросил возиться с сервировкой и укатил обратно за письменный стол, а я занялась чаем. Для этого мне пришлось повернуться к нему спиной, а мне в тот момент только это и было нужно.
Конечно, нет ничего шокирующего в том, что инвалид в один прекрасный момент решил сменить костыли на кресло с колесиками – на нем гораздо удобнее. Инвалид – да, но только не… Босс. Если бы египтяне в Гизе, проснувшись поутру, обнаружили, что пирамиды поменялись местами, а у сфинкса появился нос, они были бы шокированы меньше, чем я теперь. Есть некоторые вещи… и люди тоже… которые должны оставаться неизменными.
Подав ему чай (теплое молоко, с двумя кусками сахара), я налила себе и уселась в кресло. У меня немного отлегло от сердца. У Босса всегда на вооружении самые последние технологии и самые устаревшие манеры: я никогда не видела, чтобы вокруг него хлопотала какая-нибудь женщина, но, если женщина находится в его кабинете по делу и предлагает налить чаю, он, конечно, вправе любезно принять ее предложение и превратить инцидент в маленькую церемонию.
Он поболтал со мной на отвлеченные темы, пока мы пили чай, потом я налила ему вторую чашку, сама от второй отказалась, и он продолжил деловой разговор:
– Фрайди, ты меняла имена и кредитные карточки так часто, что мы все время отставали от тебя на шаг. Мы бы не напали на твой след в Виксберге, если бы твои действия там не навели нас на мысль о созревшем у тебя плане. Хотя и не в моем стиле влезать в дела агента, как тщательно ни наблюдал бы
