Отец Рождество сглотнул. Нужно было что-то делать. Он закрыл глаза и крепко задумался. Так крепко, что погрузился в подобие сна. В этом сне он увидел несчастную восьмилетнюю девочку, очень похожую на королеву Викторию. Девочка сидела в роскошно убранной комнате, полной невероятно красивых вещей: лошадок-качалок, волчков, игрушечных сервизов и кукол. Женщина с волосами, стянутыми в пучок, – молодая баронесса Лецен – сердито отчитывала её.
– Я хочу к маме, – плакала девочка. – Где моя мама?
– Вы очень плохо вели себя, Виктория! – ругалась баронесса. – Вы должны научиться быть леди. Ведь однажды вы станете королевой!
– Но я не хочу быть королевой!
– Будете так говорить – не получите подарков на Рождество.
– Единственное, что я хочу на Рождество, – это никогда не стать королевой! Никогда, никогда, никогда!
Отец Рождество открыл глаза и повторил то, что только что услышал.
– Всё, о чём вы мечтали на Рождество, когда были маленькой, – это никогда не стать королевой. Никогда, никогда, никогда.
Королева Виктория погрустнела. Она стала очень-очень-очень грустной. Может, даже ещё грустнее.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я Отец Рождество.
Королева положила ружьё на кровать и тихо хлопнула в ладоши, отпуская стражу и баронессу Лецен. Когда последний солдат покинул комнату, она погрузилась в раздумья. Блитцен, как будто мало было кучи на ковре, принялся жевать дорогие занавески.
– Знаешь, я была не очень счастливым ребёнком. Все ждали, что я буду вести себя, как полагается. Ведь я была будущей королевой. Это очень тяжело, когда на тебя возлагают столько ожиданий. Понимаешь?
Отцу Рождество это было знакомо.
– Понимаю. Честно, я знаю, каково это.
– У меня было много игрушек, но никакого волшебства.
Отцу Рождество захотелось приободрить королеву, и он запел «Бубенцы звенят».
– Что ты делаешь? – удивлённо спросила она.
– Пою «Бубенцы звенят».
– Зачем?
– Чтобы вас развеселить.
Королева Виктория прыснула со смеху. Альберт обеспокоенно посмотрел на супругу.
– Дорогая, дьявольская лошадь ест наши занавески.
– Это не дьявольская лошадь, – поправила его Виктория. – Это олень.
И она улыбнулась Отцу Рождество. А он улыбнулся в ответ.
С одобрения королевы
Королева Виктория попросила прощения у Отца Рождество. Ей было искренне жаль.
– Дарить детям волшебство – это чудесно, – сказала она.
– Как раз волшебства-то сейчас и не хватает, – ответил Отец Рождество. В доказательство своих слов он ткнул пальцем в разбитое окно и колышущиеся на ветру занавески. – В прошлом году его совсем не было. И Рождество не случилось. Я не могу допустить, чтобы такое снова произошло.
– В детстве у меня ничего не было, – вздохнув, продолжил он. – Кроме куклы из репки. И маленьких санок. Но они даже близко не были похожи на эти.
Отец Рождество кивнул на большие красные сани. Ему показалось, что в барометре надежды вспыхнула слабая искра.
– Думаю, когда я была маленькой, мне бы понравилось верить в волшебство, – сказала королева Виктория. – И знать, что некоторые вещи невозможно объяснить. По-моему, это замечательно, когда в жизни есть место загадке. От этого всё становится лучше. В моей жизни никаких загадок не было. Всё, что я делала, планировалось заранее. И было тоскливым, как лондонский туман.
Королева Виктория величаво прошла через комнату к антикварному столику и принялась что-то писать. Закончив, она накапала на бумагу красного сургуча и прижала к нему деревянную печать. На сургуче остался оттиск с изображением короны.
– Королевская печать одобрения, – с гордостью пояснила она и протянула бумагу Отцу Рождество. – Если попадёшь в беду, достаточно будет её показать. Любой человек сразу поймёт, что это написала я.
Отец Рождество посмотрел на бумагу. Письмо было не слишком длинным: «Кто бы вы ни были, окажите содействие этому человеку. Искренне ваша, королева Виктория».
Отец Рождество почувствовал, как в животе становится теплее.
