– Нет, сэр, я мою пол. Он должен быть таким чистым, чтобы мистер Мор мог разглядеть в нём своё отражение. С тех пор как я совершила ужасный проступок, мне приходится работать по ночам.
– И что же за проступок вы совершили?
– Зевнула, когда мистер Мор говорил.
Затем Отец Рождество прошёл мимо мальчика, который висел вниз головой, привязанный шнурками к трубе под потолком.
– А ты что натворил? – спросил он.
– У меня шнурок развязался. В наказание я должен висеть так до утра.
В большом зале Отцу Рождество встретились три мальчика постарше, здоровых и широкоплечих. Один держал в руке кирпич, второй – острый нож, а третий – раскалённую докрасна кочергу. Они стояли вокруг камина, в котором ревел огонь.
– Стой, кто идёт? – спросили мальчики, когда Отец Рождество подошёл поближе.
– Меня зовут мистер Чудовс, я ночной инспектор. У меня есть письмо королевы, – он показал им письмо. – Так что прошу вас объяснить, что вы здесь делаете.
– Мистер Мор приказал нам стоять здесь всю ночь, – ответил мальчик с кочергой. – Пусть Отец Рождество только сунется, мы ему устроим жаркую встречу!
Отец Рождество опасливо покосился на горячую кочергу.
– Что ж, если я его увижу, дам вам знать, – сказал он.
Отец Рождество догадывался, что, скорее всего, найдёт Амелию в одной из спален. Он помнил, где они располагались, ведь он раскладывал там подарки два года назад. Подарки, которые отняли у детей ещё до завтрака, не дав им хоть немножко порадоваться.
Отец Рождество добрался до столовой. В холодном зале гуляли сквозняки и пахло горелой овсянкой. За высокими хмурыми окнами проплывали тёмные облака. В соседней комнате раздался лязг, и Отец Рождество на цыпочках пошёл проверить, кто там.
Заглянув в кухню, он первым делом увидел большие котлы с серым варевом. Возле них суетилась судомойка в мешковатой коричневой одежде. Отец Рождество медленно открыл дверь и переступил через порог.
– Здравствуйте, – сказал он.
Судомойка резко повернулась и ахнула. Затем быстро схватила с ближайшего стола половник и швырнула его в Отца Рождество. К счастью, он успел увернуться, – но судомойка проявила настойчивость и метнула второй. Этот угодил Отцу Рождество точно в лоб. Кухня вдруг начала вращаться, а потом всё потемнело.
Открыв глаза, Отец Рождество понял, что лежит на холодном кухонном полу. С потолка над ним свешивался большой окорок.
Что-то волшебное
Следующим, что увидел Отец Рождество, был очередной половник в руке склонившейся над ним судомойки. Щеки у неё были румяные и круглые, как яблоки, и делались только круглее от того, что волосы она собирала в тугой пучок на макушке. В глазах судомойки мерцали искорки. Отец Топо как-то сказал Отцу Рождество, что доброго человека всегда можно узнать по искоркам в глазах. Хотя у этой женщины искорки были довольно сердитые.
– Ты кто такой? – спросила она. – И зачем шастаешь тут посреди ночи в штанах, которые на тебе еле сходятся?
Что-то в словах судомойки, точнее, в том, как они были произнесены, расположило к ней Отца Рождество. Он понял, что от этой женщины правду скрывать не нужно. Конечно, она только что сбила его с ног половником, но у неё было лицо человека, которому можно доверять.
И потому он честно ответил:
– Я Отец Рождество.
– А я тогда Крёстная фея, – рассмеялась судомойка.
Отец Рождество широко улыбнулся.
– О! Здравствуй, Крёстная фея.
Судомойка рассмеялась ещё громче. Было приятно слышать чей-то смех в подобном месте.
– Ты что, в самом деле поверил, будто я Крёстная фея?
– Но ты же сама так сказала.
– Ну так вот, я не она.
Теперь рассмеялся Отец Рождество. Он уже и забыл, что люди бывают довольно забавными.
– А я действительно Отец Рождество. Только никому не говори.
Женщина пришла в замешательство.
– Тогда зачем ты мне об этом сказал?
– Не знаю. Но это чистая правда.
