– И зачем Отцу Рождество подглядывать за судомойками, когда он должен разносить подарки?
– Это долгая история, – вздохнул Отец Рождество.
Судомойка внимательно на него посмотрела. Она в жизни не видела человека, которому бы ей так хотелось поверить. Но всё-таки… Отец Рождество? По слухам, он облетел весь мир за одну ночь. Разве толстяк с белой бородой на такое способен?
– Сделай что-нибудь волшебное, – попросила она. – Угадай, как меня зовут.
Отец Рождество задумался и потёр шишку на лбу.
– Понимаешь, уровень волшебства сейчас критически низкий. Вот почему я здесь.
– Это всё отговорки. Назови моё имя.
– Дженни?
– Нет.
– Лиззи?
– Нет.
– Роуз?
– Не-а.
– Хэтти? Мейбл? Виола? Седрик?
– Нет, нет, нет. А Седрик – вообще мужское имя.
– Ах да, точно. Прости, увлёкся.
Судомойка нахмурилась.
– Что-то мне не верится, что ты Отец Рождество. Даже в куске угля больше волшебства. А теперь, если позволите, сэр, мне надо работать. Мистеру Мору не понравится, что я стою здесь и чешу языком. Особенно раз ты называешь себя Отцом Рождество. Он нам обоим кишки на подтяжки пустит.
– Мистер Мор думает, что меня зовут мистер Чудовс и я прибыл с ночной проверкой по поручению самой королевы Виктории. Но я сказал тебе правду. Я ищу девочку. Без неё не получится спасти Рождество… Понимаешь, всё дело в надежде. Мне нужна девочка, которая два года назад надеялась сильнее всех.
И он посмотрел в лицо судомойки. Сердитые искорки в её глазах потихоньку сменялись добрыми. Возможно, Отец Рождество слишком много времени провёл вдали от людей, но он вдруг почувствовал, что немного влюбился в эти глаза. Во всяком случае, в груди у него потеплело. Это было странное чувство, странное и волшебное. А он давненько не испытывал ничего волшебного. Этого волшебства хватило на то, чтобы имя, которого он в жизни не слышал, внезапно всплыло у него в голове.
– Мэри Этель Винтерс!
Судомойка ахнула.
– Я никогда никому не говорила своё второе имя.
– День рождения – 18 марта 1783 года. И ты всегда добавляешь сахар в кашу, чтобы она стала более съедобной.
Женщина не верила своим ушам.
– Поразительно.
– В детстве твоей любимой игрушкой был кукольный сервиз. А куклу звали Мейзи, в честь бабушки.
Теперь судомойка побледнела.
– Откуда ты всё это знаешь?
– О, это простое чудовство.
– Чудов… что?
– Особое волшебство, Мэри. Основанное на надежде.
– Ты странный человек, – медленно проговорила она. – Я вижу это по твоим штанам.
Отец Рождество посмотрел на окорок, который болтался под потолком.
– Я думал, здесь едят одну жидкую овсянку.
– Это окорок для мистера Мора. Для него, мистера Хромуля и его друга-констебля. Остальным даже смотреть нельзя.
– Всё в порядке, мистер Чудовс? – донёсся от двери голос мистера Мора.
– Да-да. Я просто заглянул на кухню, чтобы задать пару вопросов судомойке.
– Лёжа на полу? – В голосе мистера Мора явственно слышалось подозрение.
По лицу Мэри было видно, как она боится, что Отец Рождество скажет правду.
– Я поскользнулся, – ответил тот. – Пол такой чистый, что у меня ноги разъехались.
Мистер Мор обежал взглядом кухню и остановился на мешке с сахаром, который стоял за плитой.
