Но было поздно.
Отец Рождество уже закрывал дверь и вставлял ключ в замочную скважину.
– Мистер Чудовс, я требую, чтобы вы немедленно открыли дверь! Слышите, мистер Чудовс?! – кричал мистер Мор, просунув нос между прутьев решётки.
– На самом деле, я не мистер Чудовс. Меня зовут Отец Рождество. Приятно познакомиться.
Услышав это, мистер Мор позеленел от злости и заорал:
– А-а-а-а-а! Хромуль! Мистер Хромуль! Я заперт в подвале! Вытащите меня отсюда!!!
Ребёнок на свободе
Амелия бежала. Вверх по лестнице. И дальше по коридорам. Она знала, что мистер Мор выставил караульных, поэтому на бегу не забывала озираться по сторонам. Она надеялась, что Отец Рождество на её стороне, но прежде он уже подводил её. Вокруг мелькали двери спален; силы таяли, но Амелия не могла позволить себе даже краткую передышку.
И вот в столовой, когда она пробегала мимо кухни…
– Попалась! Маленькая дикарка! – Миссис Резче схватила её за руку. – Улизнула из карцера, да? Мистер Мор! Тут ребёнок на свободе. Мистер Мор!
Амелия попыталась вырваться, но миссис Резче держала крепко и кричала громко. Кажется, она вознамерилась поднять на уши весь работный дом.
– РЕБЁНОК НА СВОБОДЕ! РЕБЁНОК НА СВОБОДЕ! ПРОСЫПАЙТЕСЬ! МНЕ НУЖНА ПОМОЩЬ!
Вдруг вопли миссис Резче оборвались, а хватка ослабла.
Обернувшись, Амелия увидела, что та превратилась в кастрюлю. Мэри, судомойка, надела надзирательнице на голову полную кастрюлю серой овсянки. Она плотно обхватила костлявые плечи миссис Резче, лишив её возможности освободиться самостоятельно. Вязкая каша, пузырясь, стекала по синему платью надзирательницы. Амелия была свободна.
– Немедленно снимите это с меня! – кричала миссис Резче. – Я требую, чтобы вы немедленно это сняли!
Но никто не мог разобрать, что она говорит, – каша превращала все слова в невнятное бульканье. Она вслепую бродила по столовой, натыкаясь на столы и стулья, пока не поскользнулась на луже серого варева и с оглушительным звоном не грохнулась на пол.
– Спасибо, Мэри! – выдохнула Амелия.
– Потом спасибо скажешь, – покачала головой Мэри.
В коридоре послышались шаги. Амелия уже приготовилась бежать, когда с облегчением увидела, что это Отец Рождество.
– Хромуль сейчас выпустит мистера Мора, – пропыхтел он. – Надо отсюда выбираться.
Мэри невесело улыбнулась.
– Боюсь, с этим могут возникнуть проблемы. Давайте-ка лучше заманим их на кухню. Я там кое-что приготовила.
Грохот, который произвела кастрюлеголовая миссис Резче, подсказал мистеру Мору и Хромулю, куда идти. Теперь уже их шаги гремели в коридоре.
Когда они подошли поближе, Мэри, Отец Рождество и Амелия метнулись в кухню.
– Встаньте за дверью, – велела им Мэри.
Так они и сделали. Амелия обратила внимание, что кухонный пол блестит слишком ярко – даже для пола в Работном доме мистера Мора. Она посмотрела на Мэри. Шаги мистера Мора и Хромуля звучали всё громче.
– Мистер Мор любит, когда всё вокруг блестит, – объяснила Мэри. – Вот я и натёрла полы его любимым маслом. Никогда ещё они так не сверкали!
А потом случилось кое-что забавное. До того забавное, что раскатистое «хо-хо-хо» Отца Рождество ещё долго оглашало стены работного дома. Мистер Мор и его верный Хромуль влетели в кухню одновременно. Но вместо того чтобы остановиться, неуклюже заскользили по масленому полу, словно олени, впервые вышедшие на лёд. Ноги у них разъезжались, и они размахивали руками во все стороны, тщетно пытаясь сохранить равновесие.
– Аааааааа! – вопил мистер Мор.
– Аааааааа! – вторил ему мистер Хромуль.
Наконец мистер Хромуль не удержался и рухнул на спину. Мистер Мор воспользовался тростью, чтобы кое-как устоять.
– Погодите! – смеясь, сказала Мэри. – Сейчас будет самое весёлое.
Она развязала какой-то шнурок, и ручка рядом с ней начала быстро вращаться. Гигантский копчёный окорок, который всё это время висел под потолком, сорвался вниз и угодил точно в мистера Мора, сплющив его цилиндр. Мистер Мор беззвучно осел на пол, разбросав руки и ноги, как дохлый паук.
– Вам лучше поторопиться, – напомнила Мэри своим полуночным гостям. – Скорее уходите отсюда!
Амелия совершает последний рывок
В столовой уже толпился народ. Миссис Резче смогла стянуть с головы кастрюлю. С головы до ног перемазанная в каше, она завела старую шарманку:
