выстроились в ряд – ни дать ни взять кресты, готовые к жертвоприношению. Надо всем возвышался Медицинский центр Южного Мэна – от корпусов, черных, как обсидиан, еще поднимался дым. Биддефорд превратился в империю руин.
Ник показал руками: «Люди, которые тут жили, спаслись?»
«Да, – ответила Харпер. – Большинство спаслось». Лгать руками оказалось проще, чем вслух.
Биддефорд остался позади.
– Я думала, мы увидим беженцев, – сказала Харпер. – Или патрули.
– Чем дальше на север, тем гуще дым и больше всяких токсинов в воздухе. Не говоря уже о пепле. Воздух становится отравленным очень быстро. Но не для нас, не забывайте. Думаю, драконья чешуя у нас в легких о нас позаботится. Воздух опасен для нормальных. – Он слабо улыбнулся. – Хоть человечество и вырождается, нам повезло стать частью чего-то нового.
– Угу, – сказала Харпер, оглядывая громадные пустоши. – Вот оно, наше везение. Кроткие наследуют землю. Если кого-то заинтересует то, что от нее останется.
Пожарный включил радио и начал пробираться через треск статики, неразборчивые голоса и хор мальчиков, достигший высокой ноты в гулком соборе; нашел – за треском – скачущее, почти бестолковое басовое соло, и певца, который жаловался, что его любимая решила
Харпер посмотрела на него и кивнула.
– Я действительно слышу, – спросил Пожарный, – то, что мне кажется?
– Похоже, и вправду «Инглиш бит», – ответила Харпер. – Вперед, мистер Руквуд. Наше будущее ждет нас. Рано или поздно мы доберемся.
– И кто бы подумал, что будущее будет звучать совсем как прошлое? – спросил Пожарный.
Через пару миль после Биддефорда Пожарный убрал ногу с акселератора, и машина начала замедляться.
– Честно говоря, – сказал он, – почти сорок миль одним махом – на такое я и не надеялся.
Полосы, ведущие на север, перегораживал восемнадцатиколесный грузовик. Как и все, что попадалось им на глаза за последний час, он тоже словно побывал под бомбежкой. От кабины осталась выгоревшая скорлупа. Контейнер почернел от сажи, но под грязью еще можно было разглядеть слово «Уолмарт».
Над логотипом кто-то счистил грязь и краской из баллончика написал большими красными буквами:
ПОРТЛЕНДА НЕТ
ДОРОГА РАЗРУШЕНА НЕ ПРОЕХАТЬ
ЗДОРОВЫЕ? ОТМЕТЬТЕСЬ У ДИКА ХОКИНСА В ПРАУТСНЕК
ЗАРАЗНЫХ ПРИСТРЕЛИМ НА МЕСТЕ
ПРОСТИ НАС БОГ, ХРАНИ ВАС БОГ
Пожарный открыл дверцу и встал на подножку.
– У меня есть буксирная цепь. Наверное, получится сдвинуть эту фуру в сторону. Нам нужно не очень много места, чтобы проскочить. И раз уж встали, можно дровишек подбросить.
Ник пошел за Харпер к корме пожарной машины – проверить, как там Алли и Рене. Алли уже стояла на асфальте и помогала Рене спуститься по бамперу. Рене с серым, как окружающий пейзаж, лицом одной рукой прижимала к груди кота.
– Как держитесь, старушка? – спросила Харпер.
– Не услышите ни единой жалобы, – заявила Рене.
– Да куда уж, – встряла Алли. – Что вообще можно услышать за воем кота?
– Нашему маленькому туристу не нравится путешествовать общим классом, – сказала Рене.
– Тогда может сесть впереди, – сказала Харпер. – И вы с ним садитесь.
Рене выглядела измученной и усталой, но в ответ улыбнулась:
– Да ни за что.
– Вы не поедете сзади, мисс Уиллоуз, – сказала Алли. – Ухнем в глубокую рытвину – и ребенок пулей вылетит. Получатся реактивные роды.
Рене побледнела:
– Выразительный образ.
– А что – нет? Кто хочет есть? – Алли потянулась в задний отсек за пакетом с продуктами.
Харпер понесла банку персиков и пластиковую ложку к кабине – решила поделиться с Джоном. Он забрался на капот большого трейлера и, приставив ладонь козырьком ко лбу, вглядывался в шоссе.
– Что там впереди? – спросила Харпер.
