продолжать те сумасбродные разговоры, которые я слышал.
Она печально покачала головой. — Думаю, ты принимаешь желаемое за действительное. Не то, что он не мог бы стать капитаном, если бы захотел. Дело в том, что камни памяти изменили его. Все, о чем он говорит, это необходимость положить конец опасности, грозящей драконам. Раз и навсегда. Не думаю, что он понимает, как далеко находится Калсида и какое сопротивление они с Хеби могут встретить.
— Лететь собираются не только они с Хеби. Кало не терпится отомстить им. Фенте хочет полететь, как и Балипер, и Сестикан и Дортеан. Ранкулос тоже. И, конечно, Тинталья. Она говорит, что как-то только немного откормится, обрушит на них свою ярость.
— А Меркор? — спросила она тихо. Она подозревала, что, если полетит золотой дракон, все остальные последуют за ним.
— У него свои намерения. Не знаю, что он задумал. А Рапскаль продолжает подстрекать хранителей. Слышала об арсенале, который они нашли?
— Да, — даже Лефтрину она не сказала, что нашла склад с оружием давным давно, но не рассказывала о нем Рапскалю. Эта находка еще сильнее изменила ее представления об Элдерлингах и драконах. Драконья боевая упряжь была по большей части декоративной, но на ней были кольца, при помощи которых, вероятно, могли удерживаться всадники. Утверждение Синтары о том, что люди никогда не ездили верхом на драконах теперь казалось Элис опровергнутым, однако синяя королева утверждала, что нести Элдерлинга в битву — это совсем не то, что позволять ездить на себе, как на ослице. Ее мысль заключалась в том, что дракон скорее использовал Элдерлинга как дополнительное оружие, чем служил ему боевым конем.
Там нашлись доспехи Элдерлингов, аккуратно развешанные на крючках вдоль каменных стен. Тонкие пластинки, уложенные внахлест, и расцветка доспехов подражали драконьей чешуе. Деревянные древки копий давным давно истлели, луки и колчаны со стрелами превратились в пыль. Но наконечники стрел и копий сохранились. Там были и другие приспособления, сделанные из меди, покрывшейся зеленым налетом, и железа с примесью Серебра, она не узнала их, хотя и догадалась, что они имеют боевое предназначение.
— Молодые хранители примеряли доспехи и шлемы, как Джерд примеряет драгоценности, — пожаловался Лефтрин. — Они понятия не имеют, что это значит. Но если Рапскаль, Кало и Тинталья будут продолжать их убеждать, думаю, они скоро поймут.
Она избегала мыслей об этом. — Так, если бы ты выбирал капитанов для этих двух кораблей, то кого бы ты стал обучать?
— Думаю, Харрикина. Он надежный. Может быть, Алума. Этот парень способный и сообразительный.
Элис опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Она подозревала, что Лефтрин не мог представить Скелли с мужчиной, который не умел управлять кораблем. Его следующие слова удивили ее. — Знаешь, может статься так, что не найдется хранителя, который вызовется сам. Драконы держат их на коротком поводке. Может, Хеннеси вызовется взять на себя командование. Или Скелли, когда поднаберется опыта.
— Так много перемен, — она задумалась. — До тех пора пока Кельсингра не может обеспечивать себя сама, нужно организовать постоянную перевозку грузов кораблями. Когда-нибудь, возможно, мы будем продавать мясо и зерно в Дождевые Чащобы. Новые поселенцы прибудут в Кельсингру. Конечно, они должны осознавать, чем рискуют. Но, думаю, Тилламон права: найдутся люди, которые захотят приехать и начать жить заново здесь. Фермеры и кузнецы, пекари, гончары и плотники — нам нужны их знания. И они приедут. Не часто людям выпадает шанс начать все заново.
— Не часто, — согласился Лефтрин. Он замолчал, обдумывая что-то. — Стань моей женой, — внезапно сказал он.
Она уставилась на него, пораженная внезапной сменой темы разговора. — Я не могу, Лефтрин. До тех пор, пока мой брачный договор официально не расторгнут. Я до сих пор заму…
— Не говори, что ты замужем за ним! Пожалуйста, не надо. Я не хочу слышать от тебя этих слов. — Лефтрин потянулся через стол, приложил палец к ее губам и искренне посмотрел на нее своими серыми глазами. — Мне не важно, что скажут в Удачном или в любом уголке света. Он нарушил договор давным давно. Он даже никогда не собирался выполнять его. Так разве ты была когда-то его женой? Будь моей, Элис. Я уже принадлежу тебе. Я хочу говорить, что я твой муж. Выйди за меня замуж здесь, в Кельсингре. Начни новую жизнь со мной. Забудь Удачный, его законы и договоры.
Она склонила к нему свою голову. — Ты не хочешь заключать брачный контракт?
— Мне он не нужен. Если хочешь, ты можешь составить любые бумаги, и я подпишу их не читая, потому что мне подойдет все, что бы ты ни захотела сказать о том, каким должен быть наш брак. Мне не нужны бумаги, контракты или что-либо подобное. Только ты.
— Почему ты заговорил об этом? — Элис чувствовала себя взволнованной.
Он покачал головою. — Я знаю о существовании Геста и о том, что ты была с ним. Одно время я чувствовал себя вором — это был тот день, когда Седрик рассказал мне о нем. Он тогда мне сказал, что я могу разрушить всю твою жизнь своей любовью, заставив меня чувствовать себя эгоистичным и низким от того, что пожелал тебя.
— Кажется, что это было так давно, — сказала она с улыбкой. — Мы беспокоились о таких пустяках.
— А сейчас тебя не беспокоит то, что Гест может сказать по возвращении в Удачный?
— После того, как Седрик все рассказал? Нет. Я думаю, что он расскажет то немногое, что сочтет возможным, и надеюсь, что другие поступят также. Прежде, чем он уедет, я поговорю с ним и попрошу аннулировать наш брачный договор. Мы может подписать это здесь, для этого у нас есть множество свидетелей. Все будет совершено тихо. Я напишу объяснения своей семье, а со своей он разберется сам. — Элис вздохнула и прямо
