— Нет, — признала она, прерывисто вздохнув. Его слова сыпались словно град из камней. Он говорил так быстро, так быстро строил фразы, что стоило ей заметить слабину в логике одной мысли, он уже был на десять мыслей впереди. Его слова звучали тихо и разумно, но от них она чувствовала себя разбитой. Она быстро сказала: — Я бы отдала что угодно, чтобы поговорить с Рапскалем, который приехал сюда со мной. Это его я бы хотела обнять в последний раз. Потому что знаю, вне зависимости от того, вернешься ты или нет, я никогда не увижу его снова.
Он развел руки. — Я здесь Тимара. Я здесь прямо сейчас и всегда был. Ты одна отказываешься взрослеть и меняться. Ты хочешь оставаться девчонкой которая карабкалась по верхушкам деревьев и подчинялась правилам своего отца. Твои родители принимали за тебя все решения и сейчас, ты не можешь отказаться от этого и принимать решения самостоятельно. Ты не хочешь ничего менять, Тимара. Но то что не меняется, умирает. И даже после смерти происходят перемены. Ты просишь невозможного. И если ты продолжишь требовать от своих друзей невозможного, они вырастут, изменятся и оставят тебя. Даже теперь ты всегда стоишь одна, в стороне. Это то, чего ты хочешь? Провести в одиночестве всю свою жизнь? Так ты решила взрослеть? Тебя так возмущает то, как Джерд относится к тебе, но если честно, а чего ты ожидала? Она приняла эту новую жизнь. А ты нет.
Потекли слезы, полные ненависти и боли. Она знала, что он извращает факты, что то что он говорит неправда, но слова все равно ранили. Она оставила попытки поговорить с ним. Оставила попытки защитить себя от Теллатора. — Ты подавил его. — Сказала она злым низким голосом. Ты подавил его и занял его место.
Он покачал головой и взгляд его стал жестким. — Ты бы хотела, чтобы я был глупым мальчишкой, не так ли? Чтобы болтал как безмозглая белка, держал тебя за ручку, бегал за тобой и никогда не думал бы о тебе как о женщине или о себе, как о мужчине. Зачем мне это? Остальные хранители начинают уважать меня и моего дракона. Послушай, что ты говоришь! Чтобы добиться твоей любви я должен оставаться смешным дурачком Рапскалем, хранителем глупой неуклюжей Хеби. Ты об этом говоришь?
Его слова подавляли. — Я не об этом говорю, — запротестовала она. — Ты все перевернул с ног на голову.
Нет. Я просто даю тебе возможность увидеть вещи такими, какие они есть. Ты хочешь любить полоумного мальчишку, мямлю, над которым все насмехались? Или ты хочешь любить мужчину, уверенного человека, который сможет защитить тебя и обеспечить?
Она покачала головой, беспомощная перед натиском его слов. — Перестань так говорить о Рапскале! — Это прозвучало так, словно она умоляла незнакомца перестать насмехаться над ее другом. Она просто хотела, чтобы все это прекратилось. Она хотела, чтобы он ушел, а еще хотела никогда не вспоминать об этой ужасной, бессмысленной ссоре. Она все поняла. — Ты больше не пытаешься говорить со мной. Ты не пытаешься уговорить меня быть Амариндой, ты даже не пытаешься уговорить меня раздвинуть для тебя ноги сегодня ночью. Ты просто хочешь сделать мне больно. Сказать что-то что ранит меня, из-за того, что я не позволила тебе управлять собой. Рапскаль которого я любила, никогда бы не поступил со мной так. И ни с кем другим.
Его лицо изменилось. Лишь на мгновение. Потом линия его подбородка и глаза снова стали жесткими и она задумалась, было ли уловкой, обманом, то, что на мгновение она вновь увидела своего старого друга. Мужчина резко поднялся. Лунный медальон упал с его колен на пол.
— Я пришел сюда сказать прощай. — Сказал он резко. — Если бы мне нужна была женщина, чтобы раздвинуть ноги, Джерд бы с радостью согласилась. Я хотел, чтобы ты стала тем, кем должна стать, Тимара. Чтобы выросла и стала женщиной, под стать мне. А ты превратила наше прощание в глупый, детский спор о том, кто я есть. Ладно, поступай как знаешь. Я сейчас ухожу из этой комнаты, а завтра покидаю город. И если я никогда не вернусь, что ж, уверен, ты не станешь жалеть о том, что превратила последнюю возможность пожелать мне хорошего пути в еще одну свою глупую сцену. Я больше не могу тратить на тебя свое время. Завтра я полечу чтобы возглавить драконов в их мести калсидийцам. Чтобы положить конец охоте человека на драконов. Похоже это не особенно тебя волнует.
Его слова оглушили ее, накрыв лавиной едких обвинений. Она без слов указала на дверь. Слезы бежали по ее щекам и она боролась с рыданиями, не дававшими ей дышать. Он проследовал к двери, она шла позади него, в двух шагах, вне его досягаемости. Я боюсь его, подумала она, и осознав это поняла, что любовь которую она испытывала к бесшабашному, глупому, нежному, задумчивому Рапскалю, стала лишь воспоминанием.
В коридоре он повернулся, его холодные глаза сверкали как драгоценные камни. — И еще, — сказал он холодно.
Она закрыла перед его носом дверь, прошла через комнату и села на небольшой стул перед зеркалом на туалетном столике. Она посмотрела на себя, на крылатого Элдерлинга Тимару.
А потом отдалась на волю слез.
— На рассвете, — съязвила Тимара. — Думаю, что драконы имели в виду «После того, как мы проснемся, и пожелаем встать».
— Им нужен солнечный свет, — оправдывал Татс их опоздание. — К тому же, им важно выпить столько Серебра, сколько они только могут. Так они полетят быстрее и пролетят дольше.
— И их яд станет более действенным, — добавила Тимара. — Так объяснила мне Синтара. Она сказал, что Тинталья посоветовала им как следует напиться перед отправлением.
Их небольшая группа погрузилась в молчание. Войско наконец сосредоточилось в центре Площади Драконов, когда солнце уже достигло зенита. Лететь собирались все драконы. Некоторые, как Хеби, Кало и Сестикан, тщательно подобрали упряжь. Некоторые неохотно согласились на простой ремень,
