Когда она медленно выпрямилась, а потом сделала два шага к готовой крышке для колодца, собравшиеся наблюдатели обступили ее плотным кольцом. На ходу, она медленно поворачивал руки то ладонями вверх, то обратно, потом снова ладонями вверх, равномерно распределяя Серебро.
— Это что-то из воспоминаний о том как делать это? — Спросил ее Карсон и она жестко ответила — Я не знаю. Я просто чувствую как это делать. Чтобы оно не капало.
Она присела у колодезного люка и положила на него отяжелевшую перчатку. — Что дальше? — произнесла она вслух. И прежде, чем кто-либо успел ответить, она провела рукой по дереву, поглаживая грубое волокно доски. — Я нажимаю на нее, стараясь сделать гладкой, — сказала она.
Все молчали наблюдая. Когда она проводила пальцами по доске, Серебро перетекало с перчатки на дерево и так до тех пор, пока на ее руке не осталась только перчатка из зеленой кожи дракона. После прикосновения ее руки, след Серебра оставался плоским лишь на мгновение. Потом оно начинало собираться в крошечные шарики на поверхности доски.
— Я знал, что это не могло быть так просто, — пробормотал Татс.
Тимара нахмурилась. Она снова провела по нему перчаткой и Серебро снова послушно покрыло деревяшку. Она замерла и смотрела, как оно снова собирается в крошечные шарики, похожие на капли росы. — Почему оно так делает?
Никто не сказал ему не делать этого, — заметил Алум.
Тимара бросила на него пронзительный взгляд. Она вновь провела пальцами по Серебру и дереву. — Будь плоским, будь гладким.
Серебро рассеялось под ее прикосновением, разбегаясь беспорядочными кругами. На мгновение оно распределилось по поверхности дерева ровным сиянием, а снова потом собралось в капли. Харрикин присел рядом с ней. — Могу я попробовать? — хрипло спросил он. — Другой перчаткой.
— Ты что-нибудь помнишь? — Спросил его Карсон почти резко.
— Может оно как драконы. Может не надо говорить ему что делать. Может его просто надо уговаривать.
Тимара протянула свободную руку, он осторожно снял с нее перчатку и натянул на свою руку. Она плохо сидела не его большой руке, а кончики пальцев были пустыми и болтались. Тимара убрала руку и он занял ее место. Он смущенно посмотрел на остальных, а потом с видимым усилием сконцентрировался. — Будь гладким и красивым. Поделись своей красотой с деревом. Блести и сверкай. Будь гладким, как спокойная поверхность озера, будь прочным, как полированный металл.
Его пальцы неровно двигались по поверхности дерева и так же неровно Серебро подчинялось ему. Узкие полосы мерцающего, отполированного Серебром дерева, оставались после его прикосновений. Там где он не коснулся его, Серебро металось, собиралось в шарики и нервно, неуверенно танцевало на поверхности грубой плиты.
— Попробуй еще раз, — предложил Карсон почти шепотом.
Алум поднял на него глаза, а потом снова посмотрел на деревяшку. — Смотрите, какие узкие полоски. Вечность уйдет на то, чтобы…
— Не говори этого! — Резко прервал его Карсон. — Не предполагайте ничего, чего бы мы не захотели чтобы оно сделало. — Он смотрел на танцующие бусинки Серебра, словно выслеживал дичь.
— Отдай свою красоту дереву, отдай ему свою мерцающую силу. — Щеки Харрикина слегка порозовели, но он продолжал говорить. — Словно мерцающее, искрящееся озеро прекрасной мерцающей и искрящейся спокойной воды. Пожалуйста, стань таким. Позволь мне увидеть, как ты делаешь свою красоту частью красивого, приятного, гладкого дерева. Вдруг он поднял отчаянные глаза на остальных. За его неуклюжим движением следовала узкая полоска гладкого дерева.
— Ты словно дорожка лунного света, мерцающего на водной глади. — Предложила Тимара. Харрикин коротко кивнул.
— Пусть твоя красота ляжет на дерево словно дорожка лунного света на водную гладь. Он говорил с Серебром и вторая узкая сияющая полоска прибавилась к первой.
— Великая сила дымящегося потока расплавленного металла, — прошептал Карсон.
Харрикин кивнул и снова обратился к Серебру. — Соедини свою великую силу, похожую на гладкий дымящийся поток расплавленного металла с этим деревом.
— Я придумал! — нежно сказал Алум. — Краса волос женщины, распущенных и падающих на обнаженную шею, перед глазами ее возлюбленного.
— Твое счастье, что здесь нет Лефтрина, — пробормотал Карсон. Под бледно зелеными чешуйками Алума разлился румянец.
Волосок к волоску, комплимент за комплиментом Серебро подчинялось и сливалось с деревом. Когда последняя танцующая капля была разглажена, Харрикин откинулся назад, стоя на коленях. Он вздохнул. Он медленно стащил перчатку и протянул ее Тимаре. Она бережно взяла ее. Он встал, потянул спину и потряс головой. — Алум был прав. Посмотрите, сколько времени ушло на то, чтобы убедить всего одну перчатку Серебра соединиться с деревом. И вот она, полоска, едва ли в палец толщиной. Уйдут недели, на то, чтобы закончить крышку для этого колодца!
— Похоже на то, — задумчиво ответил Карсон.
