которым прикреплялось седло для наездника. Некоторые, как Синтара, вообще отказались от упряжи и от идеи взять в бой наездника. Синтара бесцеремонно отклонила предложение Тимары, сказав «Ты будешь путаться под ногами». Фенте с огромным удовольствием выслушала пылкую просьбу Татса взять его с собой, но в результате тоже отказала ему. Он остался наблюдать за другими с нескрываемой завистью. Дэвви высоко водрузился на спине Кало, осматриваясь вокруг так, словно он никогда раньше не видел ни Кельсингры, ни своих товарищей-хранителей. На его лице то появлялась, то исчезала полуулыбка. Тимара смотрела на его и размышляла, почему все мальчики так рвутся на войну.
Рейн тоже летел. Тинталья была ослепительна в своей инкрустированной алмазами упряжи, состоявшей из металлических пластинок, скрепленных вместе. Она выбрала золотой и небесно-голубой — цвета, которые оттеняли ее собственную темно-синюю чешую. Рядом с ней стоял Рейн, облаченный в элдерлингскую тунику бледно-голубого цвета и шлем того же оттенка. Подходящих ему доспехов не нашлось. Он отклонил все варианты, сказав: — В любом случае в них мне было бы слишком жарко и тяжело. По крайней мере, когда я полечу с Тинтальей в этот раз, она не раздавит меня когтями напополам, что ей почти удалось в прошлый наш полет.
Попытка Рейна пошутить о предстоящем полете с драконом была пресечена его женой. Малта отпускала его неохотно и не только потому, что боялась за него. Нет, она сама хотела отправиться в битву со своей королевой. Ее ярость от того, что было сотворено с ее драконом, только возросла, когда вся история стала известна до конца. У нее были давние счеты с Калсидой, а теперь, когда она снова пострадала от их рук, у нее появились новые причины желать мести. — Отмщение должно быть моим! Я никогда не забуду дни, проведенные на борту калсидийского судна, когда я находилась в их власти. И никогда не прощу им, что они пытались убить моего ребенка!
Джерд не хотела лететь, но Верас настояла на этом. Тимара сочувствовала девушке. Ее лицо было бледным и выглядело непривычно от того, что волосы были убраны под шлем. Она сжимала один из их старых луков, а ее колчан был наполнен охотничьими стрелами. Она сидела на земле рядом со своей королевой и выглядела так, будто ее может вот-вот стошнить. Рядом с ней стояла Сильве, которая смотрелась в плотно прилегающих доспехах еще более хрупкой, чем всегда. Харрикин смотрел на нее влюбленным взглядом. Его дракон не пожелал взять его с собой. Он умолял Верас взять его вместо Джерд, но королева отказалась. Ранкулос был вне себя от ревности. — Ты останешься здесь, — сказал он своему хранителю, не оставив ему выбора. Нортель летел и выглядел почти таким же довольным, как Рапскаль.
На ступенях, ведущих в бани, семеро бывших рабов сидели, наблюдая за царящим хаосом, как за кукольным представлением. Длительное рабство оставило на их телах и в их умах глубокие следы. Тимара задумалась, осознавали ли они полностью, что Смоляной на самом деле отплыл и оставил их здесь с тем, чтобы они начали новую жизнь. Немногие приняли предложенные им одежды элдерлингов. Остальные постирали и починили свои лохмотья и, казалось, были благодарны, что им дали время этим заняться. Они до сих пор держались все вместе и говорили друг с другом в основном на калсидийском.
Рапскаль был повсюду, выгашивал вокруг, то раздавая хранителям указания подтянуть или ослабить подпругу, то спрашивая каждого, наполнил ли он флягу водой и взял ли припасы. Его движения и вопросы сопровождались таким опытным выражением лица, что у Тимары екнуло сердце. Она знала, что это Теллатор осматривал своих солдат. Она видела, как он решительно помог Джерд взобраться на спину Верас и стоял рядом, пока она устраивалась на своем месте. Остальные хранители последовали ее примеру.
Спит настоял на том, что он не понесет никого, даже Карсона. Они попререкались по этому поводу, а когда охотник попытался водрузить на серебряного дракона упряжь, Спит зашипел на него. В ссору вмешался Меркор: — Это решение дракон принимает сам, — мрачно предупредил он Карсона. Охотник стоял рядом с Релпдой и смотрел вверх на Седрика, сидящего у нее на спине. Плотно набитые сумки свисали с колец ее украшенной колокольчиками упряжи. Тимара подумала про себя, что Карсон собрал все, что как он только мог представить, может понадобиться Седрику. Двое мужчин обменялись мрачными взглядами. Карсон протянул руку, дотронулся до сапога Седрика, коротко кивнул и пошел прочь. Она увидела, как Седрик сглотнул, поднял голову и уставился вдаль. Тимара покачала головой, сочувствуя им.
— Кейз и Бокстер? — спросила она Татса.
— Летят. Алум — нет. Ты же знаешь, как Арбук любит повыпендириваться в полете. Он не хотел волноваться о том, что может скинуть Алума, когда будет делать сальто назад, — он вздохнул и покачал головой. — Странно остаться вот таким малым составом в городе. Особено, когда Смоляной с большей частью пленников отплыл.
Она прикоснулась к его руке: — По крайней мере мы будем вместе, — напомнила она ему.
Он не посмотрел на нее. Его глаза следили за Фенте. Драконица выбрала ярко-желтую амуницию и, как только Татс подогнал ее, отправила его восвояси. — Я бы хотел, чтобы мы оба отправились с ними.
К ним подошла Малта. Они молча наблюдали, как Рапскаль взобрался по ремням, свисавшим с упряжи Хеби, и занял свое место в седле с высокой спинкой, укрепленном между ее крыльев. Усевшись, он поднес к губам горн и протрубил несколько нот. — Теллатор, — проворчала Тимара себе под нос и отвела взгляд от Элдерлинга, похитившего мальчика, которого она знала. Хеби под ним подобралась и вместо того, чтобы как обычно тяжело взлететь, легко взмыла в воздух, унося его с собой.
В следующее мгновение Тимару и Татса обдало ветром, который подняли другие взлетавшие драконы. Она была оглушена звуком хлопающих крыльев, ее волосы разметались по лицу, запах драконьего мускуса ударил в нос. И так же внезапно они оказались стоящими посреди площади в тишине,
