следующий вечер она выбирала другого. Девви и Сильве вели долгие ночные разговоры под одним одеялом, своим шепотом мешая Рейну спать. Отсутствие секса в их очевидно близких отношениях, озадачивало его почти так же, как неразборчивость Джерд.
У них с Карсоном и Малтой было несколько длинных философских бесед о том, как эти новые Элдерлинги построят свое общество. Он впервые видел их без прикрас и пытался скрыть свое удивление и беспокойство. Вдруг он почувствовал себя чужим среди них и таким же провинциальным, как в тот раз, когда их с Малтой шокировал гедонизм Старой Джамелии. Обе ночи он провел без сна, размышляя о том, в каком мире будет расти Фрон и о том, как скажется на новых Элдерлингах приезд других измененных Дождевыми Чащобами, которых привезет Тилламон. Эти мысли беспокоили его почти так же, как мысли о сражении, которое им предстояло.
На третий вечер он решил, что так уж у хранителей все заведено. Это был первый вечер, когда Рапскаль заставил их практиковаться с оружием. Рейну казалось что время выбрано не самое удачное. Они все устали и после еды, все чего ему хотелось, это лечь спать. Но он немного разбирался в фехтовании, как он полагал, лучше чем кто либо из хранителей и согласился с Рапскалем в том, что раз уж они носят мечи, то должны иметь хоть какое-то представление, о том, что с ними делать. В последующий вечер он старался не показать своего разочарования.
Некоторые хранители, например Нортель и Бокстер учились с большим энтузиазмом и пожалуй были самыми опасными. Девви и Кейз старались, но легко теряли уверенность. Сильве и Джерд взяли с собой луки, обе били точно, но при этом были вполне заурядными стрелками. А вот Рапскаль удивил его. Он легко достиг уровня Рейна и кое в чем, даже превосходил его. Несмотря на все это Рейн старался не задумываться о том, как они проявят себя в бою. Он уже видел, как люди сражались и умирали на палубах кораблей и надеялся больше никогда не видеть этого. Одно дело, размахивать мечом на тренировке и совсем другое, вонзить его в тело другого человека.
Далеко внизу послеполуденные тени от кустов удлинились и стало очевидно, что на самом деле, заросли были выше чем он полагал. Ему не хотелось ночевать в столь заброшенном месте, но он помалкивал. Было бесполезно высказывать пожелания о том, где приземляться. Это решат драконы. Сейчас их вели Скрим и Дортеан. Их всадники низко сидели в своих седлах, и опасно склоняясь вперед или далеко в сторону, перекрикивались друг с другом. Как и их драконы, Кейз и Бокстер были похожи, и даже выбрали для себя одинаковые туники и броню. Он смотрел на них и задавался вопросом, выглядел ли он когда-то таким же юным и беспечным как они. Сейчас они летели на своих драконах на войну и судя по всему, воспринимали это просто как еще один день своей жизни.
Он услышал крик позади и обернувшись увидел, что Айсфир снова напал на Кало и его наездника. Он едва успел увидеть раскрытый рот Девви и его белое лицо, как Тинталья резко бросилась в сторону. Он вцепился в низкие подлокотники своего сидения и крепко держался за них, когда его тело с силой бросило в сторону. Они выпали из строя. Он слышал, как в отдалении Девви кричит что-то про старый драный зонтик. Его попытки оскорбить черного дракона рассмешили бы Рейна, если бы он не испытывал страх за свою жизнь.
Он силился вздохнуть, борясь с ветром, хлеставшим его по лицу. Его пальцы болели от крепкой хватки, а они все продолжали падать. Кровь стремительно прилила к лицу и закапала из носа. Он мог бы просить своего дракона пощадить его, но вместо этого, постарался унять свой страх и как можно сильнее прижался к дракону, потому что земля со стремительной скоростью приближалась к ним.
А потом мир сместился, и зажмурив глаза, он цеплялся руками так сильно, что его пальцы онемели, когда его тело бросило в другую сторону. Когда он снова открыл глаза, из-за ветра, бившего в лицо по его щекам заструились слезы. Тинталья неслась над поверхностью земли. Впереди, высоко подпрыгивая, пыталось спастись стадо похожих на оленей существ. Рейн боялся что знает, что должно произойти. — Нет! — Взмолился он, а потом началась атака.
Защитный ремень так сильно натянулся на его груди, что у него перехватило дыхание. Он почувствовал, как в него ударилось что-то покрытое мехом и отскочило. На мгновение, а может и более долгий период, он лишился чувств. Когда он пришел в себя, его ноздри были забиты пылью, а слух резали переполненные ужасом крики раненных животных. Он открыл глаза, протер их и поморгал. Забыв о том, что ремень все еще пристегнут к его груди, он попытался выбраться из своего кресла. Расстегнув его опухшими пальцами Рейн свалился на землю и замер, наслаждаясь неподвижностью и тем, какой твердой была почва под его руками. Потом он почувствовал, что драконица зашевелилась и поднялся, сначала на колени, а потом ему почти удалось распрямиться, для того, чтобы неуклюже убраться с ее пути. Он прошел мимо двух кричащих оленей, чьи переломанные кости окровавленными палками торчали в стороны. Третий лежал неподвижно, а у четвертого шея была вывернута под неестественным углом. Он рухнул на последнего.
Он подождал, пока его сердце успокоится. Он снова мог слышать и дышать. Хотелось пить, но не хотелось возвращаться к седлу, чтобы взять воду. Он мог подождать. Никогда не лезь к дракону, в первые минуты после убийства, посоветовал он себе.
Рейн услышал крики и рев драконов, когда его обдало волной теплого воздуха от их приземления. Всадники спрыгивали на землю, освобождая драконов от упряжи, чтобы те свободно могли улететь. Рейн медленно сел, бережно охраняя оленя. Если ничего другого не осталось, то он хотя бы намеревался хорошо поесть после всех пережитых издевательств Тинтальи.
Сильве, чьи светлые волосы превратились за несколько дней полета на ветру в один большой колтун, подошла к нему. — Ты в порядке? — Робко спросила она. Она коснулась кончиками пальцев собственных губ и подбородка. — Очень много крови.
Он провел руками по лицу. — Просто носом кровь пошла, — успокоил он ее. Поднявшись на ноги он ухватил оленя за задние ноги. — Давай оттащим, пока его у нас драконы не забрали, — предложил он.
