Лефтрин осмелился обернуться лишь один раз. Кружащие драконы разлетелись или возможно опустились за линию деревьев, чтобы продолжить терзать злополучный корабль из Удачного. Ему было жаль команду, но он знал, что ничем не может помочь им. Возможно драконы удовлетворятся погоней за лодкой и тем что отгонят ее прочь. Конечно же драконы не могли так сильно измениться, чтобы просто так, жестоко убивать людей. Ведь не могли?
Он отогнал эту мысль и сконцентрировался на проблемах которые мог разрешить. У него были неотложные дела. Приблизившись к причалу Кельсингры, Смоляной оказался в сложном положении. Постоянное течение неумолимо сопротивлялось ему. Поток рядом с городом был глубоким и бурным, а у берега и установленных на нем конструкций — разрушительным. Судя по всему, это повторялось на протяжении нескольких зим. На некоторых участках вода пенилась разбиваясь о каменные останки недавно разрушенной кладки. Увидев это Лефтрин сжал зубы и запретил себе представлять, что Смоляной неожиданно, по воле течения врезается в них.
Когда корабль приблизился к центру городского порта, Лефтрин смог увидеть, что хранители попытались восстановить причал. Грубые бревна были привязаны или приколочены к каменным опорам, единственному, что осталось от старого причала. Они не выглядели особенно прочными и он засомневался, стоило ли слушать Рапскаля. Сразу поле того как они стали свидетелями нападения драконов на лодку, над ними пролетела Хеби с Рапскалем на спине. Хранитель снова и снова кричал им, чтобы они шли к Кельсингре, а не в деревню.
Когда Сварг помахал, давая понять что понял послание, драконица с мальчиком улетели. Для того чтобы перебраться на другую сторону и преодолеть путь вдоль берега, где река была стремительной и глубокой, потребовались совместные усилия Смоляного и всей команды. Со стороны деревни река была мельче и течение спокойнее, а на широкий песчаный берег корабль мог выбраться сам. Здесь же был только новый, самодельный причал и сильное встречное течение. Лефтрин знал, как упорно его живой корабль сопротивлялся натиску, как его невидимый хвост направляет судно против течения, в то время, как его команда усердно навалившись на весла, гребет к причалу.
Хранители пришли чтобы поприветствовать их. Большинство из них осмотрительно остались на берегу. Карсон стоял на причале, готовый принять трос, как только его бросят. С ним был Харрикин и, к удивлению Лефтрина, Седрик, который выглядел гораздо более мускулистым и подтянутым, чем когда он в последний раз видел его. Харрикин, Седрик и остальные хранители были одеты в яркие одежды, очевидно, что город поделился с ними частью своих сокровищ. Он нахмурился подумав, что по этому поводу чувствует Элис.
Связанные бревна причала двигались вместе с водой, постоянно опускаясь и поднимаясь. На покрытой трещинами дороге, на берегу толпились остальные хранители. Хоть ему и хотелось рассмотреть толпу, чтобы найти лицо Элис, он знал, что прямо сейчас все его внимание требуется кораблю. Он занял свое место на крыше рубки, выкрикивая корректировки курса, пока Смоляной, двигаясь к причалу, боролся с неистовым течением и упрямо поднимался вверх пока они не прошли мимо него.
— Бросайте якорь! — рявкнул Хеннеси и Большой Эйдер подчинился, сначала сбросив стоп-анкер с левого борта баркаса, а затем еще один с правого. Сначала цепь, а потом трос, быстро разматывались, пока команда продолжала бороться с течением. Когда якоря легли на дно и лини приняли вес живого корабля, он осел глубже. Чуть позже возник крен, когда левый якорь немного протащился, до того как прочно закрепился на дне.
— Выравнивай! — Заорал Лефтрин Хеннеси, но первый помощник уже помогал с этим Большому Эйдеру. Когда корабль выровнялся они начали осторожно травить трос, чтобы течение развернуло их вниз, параллельно причалу.
Лефтрин молился чтобы под водой не оказалось скрытых опор от старого дока. Расстояние между Смоляным и причалом уменьшалось а невидимые ноги и хвост корабля все еще сражались, пытаясь найти место неподалеку от причала и закрепиться там. Очевидно корабль не до конца доверял стоп- анкерам. Лефтрину было сложнее причалить из-за этого, но он позволил живому кораблю следовать инстинктам. Наконец, они достаточно приблизились, чтобы бросить швартовы. Седрик поймал первый и быстро обернул его вокруг одной из немногих сохранившихся каменных опор разрушенного причала. Карсон поймал второй и быстро обернул его вокруг деревянной подпорки. Она заскрипела, немного покачнулась и замерла. Остальные тросы были брошены, пойманы и привязаны.
Как только Смоляной был кое-как закреплен, длинные тросы были брошены через причал на сушу. С полным небрежением к древности города, один закрепили на статуе Элдерлингов, а другой пропустили через окно небольшого каменного строения, потом через дверь обратно, где и завязали. Это была неряшливая швартовка, словно гигантский паук поймал Смоляного в свою паутину. Лефтрин подождал, но тросы выдержали. Он выдохнул.
— Пока сойдет, — сказал он Хеннеси. — Но мне это не нравится, и Смоляному тоже. Я хочу чтобы ты или я все время оставались на борту и не хочу, чтобы команда отходила далеко. Минимум три пары рук на борту постоянно. Как только разгрузимся, отведем Смоляного через реку и выведем там на сушу. Перебираться туда и обратно из деревни в Кельсингру на корабельных шлюпках будет не слишком весело, но по крайней мере он будет в безопасности.
Хеннеси мрачно кивнул.
— Тогда давай разгружаться прямо сейчас. — Сказал Лефтрин. — Как только наши пассажиры в сохранности окажутся на берегу. Начинайте. Мне надо переговорить с кораблем.
Хеннеси склонил голову в кивке и отошёл. Через мгновение он уже выкрикивал приказы, распределяя груз по палубе и готовя его к разгрузке. Хор приветственных возгласов толпы на берегу становился громче. Лефтрин махнул им один раз и двинулся вперёд. Он видел, как Хеннеси облокотившись на борт перекидывался словами с Карсоном. Охотник мог организовывать работу очень быстро, когда это было необходимо: хранители, как по волшебству,
