– Дальше вы пойдете со мной, – спокойно ответили из темноты.
Балдезар подскочил и чуть не выронил костыль, когда из дверного проема выскользнул Джелем. Я отметил, что тот караулил в месте, где мне не удалось бы засечь его ночным зрением.
– Красивый трюк, – похвалил я.
– Не красивый и не трюк, – возразил Джелем. – Это тяжелый труд. Скажи спасибо, что я вообще пришел.
Джелем был далек от восторга, когда я нашел его и потребовал подыскать мне безопасное пристанище в Раффа-Наире. Еще меньше он обрадовался, когда я сказал, что сначала придется забрать Балдезара, а уж потом ложиться на дно. Джелем рискнул выползти из своей раковины исключительно под действием моих посулов, касавшихся как информации, так и более приземленных вещей.
– Не волнуйся, – сказал я. – Я добро помню.
– Судя по последним новостям, список твоих благодетелей невелик, – буркнул Джелем. – Идемте.
Я подавил желание вспылить и последовал за Джелемом вглубь кордона Раффа-Наир. Джелем петлял и дважды останавливался, налагая на ночь заклятие. Вскоре после второго мы оказались перед зеленой дверью невзрачного в иных отношениях дома из сырцового кирпича. Мы миновали две комнаты, пересекли запущенный двор и вошли в небольшой флигель. Раньше там была конюшенная каптерка, и упряжь до сих пор висела на пыльных колышках. Слабо припахивало кожей.
Два стола, пара стульев и маленький сундук – вот и вся обстановка, не считая трех потрепанных спальных скаток в углу. С потолочной балки свисала закопченная лампа; повсюду были понатыканы свечки. Горела только одна. Окно было завешено двумя слоями плотной ткани, чтобы не выпустить ни лучика.
– Только одна дверь, – отметил я. – Это плохо. Если нас найдут, бежать будет некуда.
– Бежать? – отозвался Джелем. – Ты просил укрытия от имперцев и Круга. Если те или другие найдут тебя, тебе не помогут ни пять дверей, ни десять окон, ни семь дымоходов, ты останешься здесь.
В его словах был резон.
– Какое утешение! – пробормотал Балдезар, дохромав до стула и со стоном усевшись.
– Очень хорошо, – сказал он. – Я здесь.
Он указал на Джелема:
– И этот здесь. Чего ты от нас хочешь?
Джелем вскинул темную бровь, но промолчал.
Я оглядел обоих, все еще колеблясь и сомневаясь, смогу ли исполнить задуманное. Это было святотатством намного худшим, чем контрабанда священного трактата или продажа талисмана. Я хотел осквернить истину настолько древнюю, что у меня не было права вообще прикасаться к ней.
Но, как было сказано Дегану, у меня не осталось выбора – тем более после случившегося.
Я извлек из-за пазухи дневник Иокладии и положил на стол.
– Мне нужно, – сказал я, задержав ладонь на растрескавшемся переплете, – чтобы вы изменили историю.
29
– Что это за дьявольщина? – Одиночество уставилась на пачку листов, которые я выложил перед ней.
Мы сидели в зашторенном алькове таверны, находившейся в кордоне Две Короны. Снаружи светило солнце, и посетители, пропускавшие по первой утренней, не задерживались. После боя на площади Пятого Ангела прошло три дня, и некоторые части моего тела продолжали болеть.
– Это дневник Иокладии. По крайней мере, самые важные его части.
– Самые важные части?
Одиночество не верила ушам. Сегодня она оделась в коричневое: кожаный дублет и юбка, рубашка медного оттенка и ржавого цвета туфли, поверх которых виднелись ярко-желтые чулки. Амулеты в волосах и одеждах остались, но жетонов паломника больше не было.
– А где остальное? – спросила она.
Я заставил себя выдержать ее взгляд.
– Оно нужно мне для другого дела.
Одиночество моментально вскочила:
– Что?!
– Это единственный способ…
– Сделать что? Кинуть меня? – Одиночество ткнула пальцем в ворох бумаг. – Ты приносишь обрывки, а остальное придерживаешь. Это, черт побери, совсем не похоже на то, о чем мы договорились!
– Пришлось внести небольшие изменения.
– Изменения? Что это значит, чтоб тебе провалиться?
