вашего крысюковского отродья. Чтоб изучать. Вознаграждение за доставку подопытного образца посулили – год можно жить припеваючи на всем готовеньком. Только вот охотников рисковать собой даже за такие деньжищи пока не нашлось: репутация у ваших станций – та еще. Говорят, вы там у себя людей жрете. Засылали ведь к вам пару экспедиций – ни одна не вернулась. Остались, как говорится, от козлика рожки да ножки.
Марк возмущенно дернулся в ответ на такой чудовищный поклеп, но бдительные охранники тут же сцапали его под локти, не давая перейти к более активным действиям. От резкого движения короткая цепь между наручниками натянулась, и они больно впились в запястья подростка. Крыс едва удержался от вскрика.
– Впрочем, одному выбраться все-таки удалось, – продолжал вещать Мазюков, на которого, видимо, напало словоохотливое настроение. – Он и рассказал про то, что у вас там творится. И, кстати, с его слов в тебе и опознали типичного крысюка с Серого Севера. Так ведь у вас ваш отрезок ветки зовется?
Марк с ненавистью посмотрел ему в глаза. Все, сказанное «чистым», порядком ошеломило его, но скавен упрямо держался на плаву, не позволяя окончательно утопить себя.
– Я. Не. Крысюк! – с расстановкой повторил он. – Я – человек!
На этот раз олигарх с оценивающим интересом оглядел его с головы до пят, словно только что пойманного и доставленного в Зверинец монстра.
– Окей, – довольно спокойно, но с хорошо заметным пренебрежением сказал он и сделал знак охранникам отпустить пленника. – Если ты – человек, то кто тогда я? Крысюк?..
У Марка аж язык зачесался ответить ему в рифму, но скавен сдержался. Не тот расклад сил. Однако, подумав, он все же решил внести ясность:
– Вы – тоже человек. И они, – он кивнул на охранников, – люди. Только «чистые», без мутаций. Вам просто очень повезло – вот и все.
Про себя же он вдруг подумал, что многозначность слова «чистый», которым на Сером Севере немудряще называли людей без мутаций, в данной ситуации проявила себя во всей своей красе. Чистым ведь можно быть не только по крови или по состоянию тела и одежды.
Чистой или нет может быть душа человека – кем бы он ни был, мутантом или нет. Чистыми или нет могут быть его помыслы. Его поступки. Отношения с другими людьми. Да много чего!
И кого из уже знакомых ему обитателей Большого метро можно было считать чистыми в том самом смысле этого слова – было, пожалуй, для Марка вопросом всех вопросов.
«Костя – чист! – тут же подумалось ему. – Несмотря на все, что он пережил и перенес в рабстве – он чист!.. Гай и компания?.. Хм… Ну… возможно. А вот эти, называющие себя «чистыми» людьми и гордящиеся своей чистокровностью? Они – КТО?..»
– Повезло, говоришь? – Мазюков непонятно сощурился. – Что ты имеешь в виду, крысеныш?
Марк буднично пожал плечами, в очередной раз пропустив мимо ушей обидный и презрительный тон «олигарха».
– А то, что, окажись вы после Удара на одной из наших станций… вас бы сейчас тоже называли паршивым мутом… И это еще в том случае, если бы вы выжили после эпидемии, сделавшей нас такими. А ваша дочь была бы сейчас такой же, как я… если бы вообще сумела род…
– МА-АЛЧАТЬ!!! – рявкнул Мазюков, вскакивая с места.
Лицо его побагровело. Он сгреб Крыса за полы безрукавки и, приблизившись к нему почти вплотную, яростно прошипел, брызгая слюной:
– Крысий выродок, я бы тебя с наслаждением удавил собственными руками! Прямо здесь и сейчас! И черт с ним, с этим вознаграждением от яйцеголовых, не так уж оно мне и нужно! Но я уже обещал тебя им, а Мазюков свое слово держит!.. На цепь его! – бросил он охранникам. – И запереть! Договорюсь – частным рейсом дрезины повезете паршивца в Полис! И чтобы мне ни слова посторонним, поняли?
– Так точно! – гаркнули охранники. И, с привычной ловкостью сбив Крыса с ног, поволокли его в сторону подсобных помещений, попутно награждая тумаками.
– Сильно не бейте! – крикнул им вслед Мазюков, выходя из «офиса». – И чтоб не по морде! А то весь товарный вид ему испортите!
…Никто из «чистых» даже не заметил, как позади них от дощатой стены отлепилась маленькая детская фигурка в бедной, сильно поношенной одежде и, сверкая грязными босыми пятками и черными глазенками-вишнями, помчалась в сторону перехода в Атриум.
«Скорее, морэ[17], твоего друга схватили и хотят увезти от тебя! Спеши, морэ, спеши!..»
– У тебя Квазимодо скоро совсем переселится на тренировочную площадку, – хмыкнул Кевлар, плюхаясь в обшарпанное кресло на краю означенной площадки. – Перекус он уже с собой берет, настанет время – и спать тут же будет… Валерка, пощади парня!
Шаолинь даже не повернул головы в его сторону, продолжая наблюдать за пока еще не слишком умелыми действиями ученика, отрабатывавшего приемы владения копьем.
– Резче замах! – слышались отрывистые команды тренера. – Резче! И не цепляйся за древко, словно утопающий! Копье должно летать в руках!.. Стоп! Как ты ноги ставишь? Собьют ведь, и мяукнуть не успеешь!.. Еще раз!
Квазимодо, сосредоточенно закусив губу и сверкая булатной сталью в упрямых глазах, послушно останавливался, снова и снова повторял все, что у него не получалось.
