всем известным примечательным фактом, плохо дружащим со здравым смыслом, – ни в одном споровом мешке никогда не находили недозревшие спораны, горошины или жемчужины. Они или есть в готовом виде, или их нет вообще. Да, некоторые колебания по массе возможны (в случае радиоактивного облучения носителей они очень приличные), но говорить о наблюдении старта и финиша процесса созревания этих штуковин нельзя.
Немалая часть исследователей согласны с тем, что заражение начинается с попадания полного набора спор в дыхательный или пищеварительный тракт, причем некоторые виды (а возможно, и все) в отдельных необъяснимых случаях способны проникать через неповрежденную кожу. Точнее, требуется определенное количество каждой разновидности, и оно не такое уж ничтожное. Те же внешники могут часами пребывать в нашей атмосфере, сбрызнув одежду специальным спреем и дыша через несложно устроенные респираторы, которые не могут дать стопроцентную гарантию безопасности, и этого вполне достаточно, чтобы не запустился процесс перерождения. На своих базах, прежде чем попасть в защищенные помещения, они проходят дезинфекцию с полной сменой одежды и химическим душем, после чего на их телах не остается заразы.
Даже если что-то попадает в их миры, это нечасто приводит к нехорошим последствиям. Споры как-то привязаны к солнцу Улья, а может, к его звездам, атмосфере или чему-то совсем уж непонятному, в замкнутых изолированных базах они быстро разлагаются до откровенно безобидной пыли, в другом мире их активность снижена с самого начала, уничтожить все население планеты они или вообще неспособны, или проделывают это в исключительных случаях.
Слухи, правда, разные ходят, но вот стоит ли им верить…
Сам зараженный на первом этапе внешне ничем не отличается от обычного человека. Ну разве что за исключением незначительной детали – в районе его затылка появляется едва заметная родинка. При нажатии на нее ощущается что-то маленькое и твердое под кожей, это зародыш будущего спорового мешка, от него протягивается несколько тончайших черных нитей в головной мозг. Они не могут проникнуть через незатронутую изменениями кость и змеятся по черепу до удобных лазеек, обычно это глазницы и ушные проходы.
Пока продолжается рост первых нитей, человек остается с виду нормальным, а поскольку скорость их роста, неизвестно по каким причинам, в разных местах варьируется в широких пределах, потеря разума может занимать часы или первые дни. Также существует мнение, что перерождение может завершиться не позднее определенного срока, который меняется в зависимости от непонятных нам обстоятельств. Если атаковавшие тебя нити не успели отыскать дорогу к нужным отделам мозга, ты становишься иммунным, второй шанс споры получают лишь изредка и только в специфических случаях (вроде крайней стадии спорового голодания).
Но самых разных мнений много, большинство из них противоречат друг дружке, и абсолютно все не блещут изобилием бесспорных доказательств.
Нити, которые обычно называют просто паутиной или в развитых случаях янтарем, постепенно распространяются по всему организму, беря его под полный контроль. При этом родинка на затылке стремительно растет. Она быстро превращается в бугорок вроде бородавки, потом это образование расширяется, плотно прилегает к костям черепа, раздвигая скальп вместе с волосяным покровом. Это изменяет кожно-мышечный баланс на головах свежих зараженных, прическа становится невообразимо беспорядочной, лица характерно меняются, про таких иногда говорят – «лица поплыли».
Многочисленные препарирования затылочных наростов показали полное отсутствие в них тканей человеческих тел. Это совершенно чуждая нам структура, ближайшим ее аналогом многие исследователи признают некоторые виды паразитических грибов. Они поражают определенные деревья, их прочные плодовые тела вырастают на стволах.
Если такой гриб срезать, он скорее ссохнется, чем сгниет. Да и не очень-то ссохнется, поскольку изначально почти сухой. При этом в нем тоже нет тканей дерева, но он от него во всем зависит и, как споровый мешок, обволакивает нервную ткань паутиной, поражает ее нитями мицелия.
Из схожей картины, вероятно, и пошло такое сравнение, ведь споровый мешок – вовсе не гриб. Все куда сложнее, запутаннее, непонятнее – он то, чему никто не смог предложить безупречное объяснение.
Если с зараженного срезать споровый мешок, он моментально погибнет. Любое значительное повреждение этого нароста приводит к быстрой гибели даже самого развитого монстра.
В том случае, если при смерти твари мешок не повредило, он даже не ссыхается, он остается таким же уродливым наростом, сделанным из вещества, по цвету и внешнему виду напоминающему автомобильную резину, а по крепости значительно ей уступающему, если не брать в расчет верхние части долек, они иногда доходят до почти каменного состояния.
Но это ничуть не мешает охотникам за трофеями, если работать ножом исключительно по впадинам. Все так же просто, как отделять зубки чеснока друг от дружки, да и сам споровый мешок очень напоминает половинку уродливой головки чеснока.
Дока тошнило на газон, я только что рассказала ему об одной немаловажной тонкости, связанной с процессом приготовления нектара. Не знаю ни одного человека, который положительно воспринимал то, что ему до скончания дней придется употреблять напиток на основе некоторых штучек, получаемых из паразитных наростов на головах зараженных.
То, что споровый мешок откровенно чужероден и не имеет отношения к человеческим телам, в расчет никто не принимает.
Я, кстати, тоже.
Да, очень и очень омерзительно, спорить тут не с чем. Но это наша жизнь, а жить хотят все. Доходит до фобий и опасных для окружающих психозов, навязанных этим аспектом нашего существования. Бытует мнение, что знания о нектаре – главная причина различных отклонений, когда у попавших сюда
