Покладисто сунула амулет за пазуху.
— При малейшем ухудшении самочувствия немедленно в лечебницу, договорились?
— Да, верит декан.
— Ступайте!
Молча скользнула за дверь.
Аппендицит. И как это следует понимать? Либо верит Дорэ соврал, либо тот разговор мне примерещился. Если соврал, то зачем? А если примерещился, значит ли это, что и скрипучий голос примерещился тоже? Как все сложно!
Пока брела в сторону общежития, старалась как можно подробнее вспомнить все детали подслушанной беседы, найти хоть что-нибудь, позволяющее отделить ложь от истины.
— Оклемалась, девонька? — приветствовала меня кастелянша.
— Да, верита Гурдан, благодарю вас!
— Вот и ладно! А чего с тобой было-то? Ты ж здоровая бегала?
— Аппендицит, верита Гурдан.
— Пендицит? Это чего такое-то?
— Это когда живот сильно болит.
— Понапридумают же! Пендицит, скажи пожалуйста! — покачала головой кастелянша.
А в комнате на меня налетел небольшой ураган:
— Фея, Феечка, а мне сказали, что ты неделю лежать будешь! Как ты?
— Хорошо уже, только велели себя беречь и из Академии пока не отлучаться. На всякий случай.
— Садись. — Франческа немедленно усадила меня на стул. — А мы к тебе каждый день ходили, но нас не пускали: я — перед ужином, а Питер твой по утрам. Говорили, что ты спишь почти все время. Тебе опять плохо стало, да? Как на балу?
— У меня аппендицит был — это когда живот сильно болит.
— Ой, бедная! Но уже точно все прошло? Ты немножко пришибленная какая-то…
— Прошло, Чеккина, прошло, просто я еще не совсем восстановилась. — Глаза подруги светились таким участием, что я поднялась и обняла ее. — Все хорошо, правда, не волнуйся.
— Ой, чудесно! Слушай, тогда открывай скорей коробку! Я вокруг нее уже два дня хожу! Почему ты не говорила, что знакома с Бриандой Азеведо?
— С кем? — Наверное, если бы Франческа в меня плюнула, я удивилась бы меньше.
— С художницей Бриандой Азеведо! Ее картины пользуются бешеной популярностью!
— Но я с ней не знакома!
— Да? А почему же тогда она дарит тебе подарки? — Подруга указала на мой стол. Там действительно лежала довольно объемная коробка.
— А ты уверена, что это именно мне?
— Конечно, она мне сама его вручила, чтобы я передала тебе.
— Чеккина, это какая-то ошибка, — медленно проговорила я, стараясь разогнать путающиеся мысли. — Я не знаю эту художницу, так с чего бы ей делать мне подарок? Она тебе это дала и сказала передать кому? Феодоссии Ролло?
— Да! То есть нет… Она поймала меня на факультете и спросила, как меня зовут, а потом дала коробку и велела передать… соседке. Да, точно, соседке!
— Все равно это ошибка.
— Фея, ну какая тут может быть ошибка? У меня только одна соседка, — всплеснула руками подруга.
— Не знаю, может, она видела тебя с кем-нибудь на занятиях или вообще перепутала имя и ей была нужна другая Франческа…
— Ты хоть в коробку загляни! Может, там записка есть?
Этот довод показался мне разумным, хотя до коробки все равно было боязно дотрагиваться. Но разобраться-то надо, пришлось открывать.
Внутри оказался письменный набор: бювар, чернильница, перья, бутылочки чернил и еще какие-то мелочи, я не стала копаться. Никакой записки не было.
— Нет, слушай, это все же ошибка! Надо вернуть. Ты не знаешь, где можно найти эту Брианду?
— В мастерской, наверное, — неуверенно протянула подруга.
— Поможешь?
Мастерская художников располагалась в мансарде факультета Искусства. Огромные окна, проделанные прямо в крыше, в дневное время наверняка заливали помещение потоками солнечного света. Но сейчас сквозь них проглядывало лишь ночное небо. Я отвела глаза, боясь вспоминать обстоятельства,
